— Но я тебя не видела, значит и его ты навряд ли знаешь, — объяснила она, будто бы я пятилетний ребенок.
— Не обязательно, — опровергла я, не меняя тона.
— Хорошо. Ты знаешь Спенсера? Тебе говорит это имя что-то?
Хах, какое забавное совпадение.
— К сожалению, говорит кое о чем неприятном, — горькая усмешка.
— Вы знакомы? — удивилась Мэри. — Он мне не говорил об этом, — процедила она. Тон её слов поменялся. Будто бы она была зла на Спенсера, а не за произнесенные мной слова.
— Ну, не то, чтобы знакомы. Я знаю его, случайно встретились, — оправдательно говорила я. Почему-то сейчас мне хотелось отрицать любое наше взаимодействие.
— Странно, что он мне об этом не рассказал. Я о тебе рассказывала ему, а он мне ничего не сказал. Ну и кретин! — зло выбросила Мэри, а потом добавила: — Чёрт, мы же на кладбище. То есть без черт. Просто на кладбище.
Меня такая поправка заставила немного усмехнуться.
— Но это все еще странно, — продолжила Мэри. — О тебе, как я думаю, он точно бы упомянул.
— Думаю, рассказывать не о чем в целом. Мы ни о чем таком интересном не разговаривали, — соврала я.
— А об неинтересном?
— Да там действительно ничего такого не было, о чем, наверное, рассказывают друзьям, — уклонилась от ответа я. — Вы же друзья…или? — с сомнением предположила. Почему-то вторую часть моей мысли я упорно отрицала, не произнося в слух, будто бы это может оказаться правдой, если озвучу её.
— Мы не просто друзья, мы — лучшие друзья! — уже радостно заявила она, но я заметила отчетливый укор в этих словах. Будто бы это была претензия к нему за то, что не рассказал ей ничего, несмотря на то, что они лучшие друзья.
Однако, почему-то эти слова мне было приятно слышать. Да уж, жить в фантазиях не особо прекрасно. А если бы был другой ответ, я относилась бы к ней иначе? Это неправильно…мне же плевать. Чтобы не разочаровываться, нужно не очаровываться. Нужно придерживаться этого. Мое отношение к человеку не должно зависеть от наличие отношений с кем-то определенным.
— Ну, я думаю, ничего страшного не произошло, — скромно предположила я, скрывая за этим облегчение. — Хотя, — с долей иронии начала, — можно его чуточку наказать за такой поступок.
За обман.
— Я думаю о том же. — Мэри согласилась с моей идеей. Она повернулась, чтобы посмотреть в начало кладбища. — Он опаздывает уже на тридцать минут! При том, что никогда не опаздывает. Не знаю, что я с ним сделаю, когда увижу! — со злостью добавила она.
— Почему вы встречаетесь на кладбище? — вдруг спросила я.
— Потому что та, что здесь похоронена — его бывшая девушка. Они конечно расстались ещё задолго до того, как она умерла, но он всегда приносит ей цветы, в знак уважения.
— Какие Вы благородные с ним.
— Ну, если бы не она, наверное, мы с ним так никогда и не подружились, — рассудила она. — Так-то я знаю его с детства, но мы не особо ладили, но когда моя подруга начала с ним встречаться, то нам пришлось объявить перемирие.
— Из-за чего Вы не ладили? — поинтересовалась я. — Хотя, за то время, что мы с ним поговорили, я, наверное, догадываюсь.
— Меня раздражала его беспечность, несерьезность. Он мог легко наплевать на устоявшиеся правила, и сделать так, как хочет. Наверное, из-за того, что я так не могла раньше, меня это и раздражало, — размышляла Мэри. — Ну и он иногда делает не подумав соответственно. Особенно когда что-либо говорит.
Понимаю. Но не его, а объяснение Мэри.
— Но меня удивило то, что к моей подруге он относился серьезно, — продолжила она. — Спрашивал, что она любит, куда её лучше сводить.
Пока она говорила эти слова мне стало немного, совсем капельку неприятно, будто даже больно. Ведь по всем законам он все ещё любит её, и всегда будет помнить о ней. Хотя, это ведь и хорошо? Это мои мысли неправильные. Снова. В целом, мне все равно же…так что зачем думать об этом?
— Восьмое чудо света получается, — с натянутой улыбкой ответила я.
— Точно-точно, — согласилась она, не заметив моей наигранности. — Когда она погибла, то мы стали ближе общаться, это горе сплотило нас в какой-то мере. И с тех пор мы лучшие друзья, хотя он все же иногда раздражает меня. Например, как сейчас, — вновь с упреком проговорила она.
Она избегает причины смерти своей подруги? Или мне так кажется.
— Слушай. — Я посмотрела прямо ей в глаза. — Это конечно бестактно, но почему твоя подруга умерла? Точнее, от чего, — быстро поправила свой вопрос.
— Самоубийство. Утонула в реке, — безэмоционально ответила она. — Больше я ничего не скажу. Я и сама не знаю почему.
— Звучит как два разных утверждения. Хотя, не буду об этом сейчас говорить, — я захотела поменять тему. — Я тоже сталкивалась с потерей близких. Правда, на год раньше, чем ты.