И вот наконец это произошло. Лионель не почувствовал ни радости, ни горя — только лёгкую грусть, да и то, когда увидел слёзы на глазах матери, вышедшей вместе с отцом провожать его на рассвете. Как отмеченный благословением Земши, он не мог больше жить в затерянном среди лесов и полей тихом замке. Долг звал его в столицу, где король собирал воинов для похода в земли осмелившихся бросить вызов Вейларнии язычников.
Лионель, скрыв имя, встал в ряды войска дяди. Несмотря на возраст, он храбро сражался и проявил истинно рыцарское благородство, пощадив сдавшегося в плен сына вождя заблудших. Сам король Клеонт пожелал особо наградить его.
На приёме во дворце Лионель назвал своё имя дяде, но лишь после того, как его посвятили в высокий сан паладина. Клеонт, видевший племянника ещё малым ребёнком, сильно опечалился. Он любил брата и не хотел причинить ему боль. Паладины всегда стояли на страже Вейларнии, но их век был краток. Мало кто из них доживал до седин.
Видя печаль, омрачившую лицо государя, Лионель сказал:
— Меня избрал Земши. У меня нет иного пути, как стать Вашим верным мечом.
Клеонт благословил его, но грусть не покидала сердца короля. Расположение Земши не вело к долгой спокойной жизни. Часто его избранники находили конец на полях сражений не разменяв и четвёртого десятка.
В те годы Вейларния много воевала. Почти в каждой крупной битве Лионель принимал участие, сражаясь в первых рядах. Он овеял своё имя бессмертной славой и стал известен всей стране как Отважный.
Однажды один из глав дворянских родов возгордился и объявил себя более достойным короны, нежели законный правитель. Вместе с союзниками, которым он посулил власть и богатства, он начал войну.
Мятежник всегда отличался неприязнью к династии. Ещё в юности он в открытую заявлял, что "возглавлять страну должен самый достойный, а чем измерить достоинство лидера, если не силой?". Каждый в королевстве знал, что Клеонт слаб здоровьем. Не раз и не два его вытаскивали с порога Грани, объединившись, служители Земши и Жиюнны.
Лионель совершал паломничество, и потому не отправился на передовую вместе с основными силами. Желая скорее воссоединиться с войском, он поехал по старинной полуразрушенной дороге, проложенный через Чёрный лес. О ней среди местных шла дурная слава: говорили, будто бы в чаще живёт чудовище, пожирающее путников, и прислуживают ему в обмен на долголетие колдуны и ведьмы. Однако паладина не пугали ни нечисть, ни злое колдовство. Посмеявшись над суевериями невежественных крестьян, он направил коня вглубь леса.
Меньше чем через два дня дорога вывела его к озеру. На берегу стояла деревня, населённая неприветливыми тёмноволосыми и темноглазыми людьми, похожими друг на друга, как кровные родственники. Когда Лионель въехал в её пределы, по главной улице шла свадебная процессия. Возглавлял её высокий мужчина в чёрном балахоне. На шеё у него висело сложное ожерелье из мелких костяных амулетов, а лицо покрывали татуировки. Молодая была в белом, её отрешённое лицо обрамляли пряди светлых волос. Остальную часть шествия составляли мрачные мужчины и женщины в грубых тёмных домотканых одеждах.
— Почему невеста бледна и печальна, и где жених? — спросил паладин.
— Не вмешивайся в наши дела, чужак, — предостерёг его татуированный человек. — Не тебе решать, как нам жить.
Юноша сразу понял, кто перед ним. Он много читал о тёмном прошлом Вейларнии и не раз сталкивался с язычниками на поле боя.
— Король Клеонт запретил на своих землях древние обряды. Я — проводник его воли, и потому приказываю: отпустите девушку.
— Нам нет дела до твоего короля. Ступай прочь и забудь, что здесь видел.
Мужчина прокричал несколько жутких слов, но колдовство не подействовало на Лионеля. Он подхватил девушку и умчался прочь от озера, деревни и её впавших во тьму жителей.
Позже, у ночного костра, невеста сказала рыцарю:
— Я благодарна тебе за спасение, воин, но ты ничего не знаешь обо мне.
— Верно, — согласился Лионель. Кожа у девушки была белая, как молоко, а глаза — синими, как воды тёплого моря, на берегу которого некогда стоял Древний Эйан.
— Меня желали отдать в жёны Озёрному Хозяину. Такова судьба старшей дочери в моём роду.
— Разве нельзя разорвать порочный круг?
Дева покачала головой.
— Мы повинны в давнем грехе и не смоём вину за него до скончания времён. Это не так уж и странно — у всех людей — даже у тебя, воин, есть долги… особой природы. Хотим или нет, но нам приходится платить по ним.