Усмехнувшись, Рихтгофен включил аккумуляторы и приступил к запуски ВСУ. Скоро ему предстоит внести свой вклад в оборону.
Ретроспектива.
- Ты серьёзно? - казалось, изложенный план заставил сержанта усомниться в психическом здоровье лётчика.
- Абсолютно, - решительно рубанул Манфред, - более того, если сюда идёт большое число чужих, вам физически понадобиться огневая мощь АКИ.
План, изложенный лейтенантом, был прост. Суть его заключалась в том, чтобы, создав видимость сопротивления, в критический момент прорвать оборону и уйти на транспорте в прорыв. Другое дело, как именно Рихтгофен предложил этот прорыв обеспечить.
Основной проблемой применения лазера в атмосфере было то, что при выстреле пучок гамма-квантов начинал взаимодействовать в любой материей, в том числе воздухом. И если в космосе по понятным причинам это не было проблемой, то в атмосфере это приводило к резкому снижению эффективной дальности до четырёхсот-шестисот метров, в зависимости от погоды. Второй же проблемой было охлаждение. Каждый космический аппарат, начиная с далёкого двадцатого века, был оснащён системой обеспечения температурного режима, СОТР. Времена шли, менялась конструкция, но принцип оставался один - жидкость или воздух обдували блоки и отводили тепло к радиационным панелям, которые и сбрасывали тепло в космос в виде ИК-излучения. Вот только установка лазера резко повышала требования по отводу тепла, а значит, стандартными тепловыми экранами дело обойтись не могло - нужны были дополнительные. Поэтому при подготовке к выстрелу выдвигались дополнительные панели, через которые и отводили тепло.В случае же Манфреда именно это и являлось проблемой - при посадке оказалось повреждено около сорока процентов радиационных панелей, что делало невозможным нормальное охлаждение. Более того, часть исправных было невозможно выпустить по причине того, что машина лежала на брюхе.
К счастью, конструкторы позаботились о том, чтобы машина оставалась "зубастой" даже при повреждённой СОТР. В системе орудия существовал так называемый "чрезвычайный режим", в котором сигнал от гашетки на джойстике шёл в обход реле блокировки выстрела при перегреве. Таким образом, даже при отказе СОТР оружие могло совершить выстрел. Другое дело, что это могло привести к повреждению самого оружия от нагрева, но порой возможность дать залп гораздо важнее вышедшего из строя орудия. И сейчас это могло спасти им жизнь. Манфреду надо было лишь дождаться, пока монстры войдут в зону поражения и разрядить орудие. После чего они уходят в образовавшийся прорыв, напоследок взорвав реактор АКИ.Так себе план, но в качестве альтернативы была перспектива прокладывать себе путь подрывными зарядами, коих было не так много. А здесь отряд имел все шансы не только уйти, но и серьёзно сократить количество преследователей. Что было весьма актуально, учитывая скорость некоторых из них.
Конец ретроспективы.
- Отделение, к БТРу, - скомандовал сержант, услышав долгожданный вой АКИ. Этому безумному пилоту всё-таки удалось раскочегарить свой аппарат. Впрочем, теперь сержант сомневался и в собственной психическом здоровье, раз он согласился на такой безумный план. Ведь можно было бы и уйти, оставив за собой заминированный АКИ. С другой стороны, клюнули бы монстры на такую приманку - большой вопрос, а малое количество людей не смогло бы заставить орду демонов затормозить продвижение - смели бы и не заметили.
Рихтгофен тем временем занимался настройкой систем. Не дожидаясь окончания проверки, пилот на всякий случай выдернул автоматы защиты системы пожаротушения - машина один чёрт останется здесь, так что о возгорании заботиться не стоит. Затем лейтенант, сорвав пломбы, откинул защитные колпачки и нажал на кнопку включения чрезвычайного режима работы лазера. Как по заказу, к уцелевшему крылу подкатил бронетранспортёр, в который тут же влезли бойцы прикрытия, а сержант заорал пилоту, перекрикивая вой ВСУ:
- Давай, летун! Шмаляй!!
Мимоходом удивившись, как этот пехотинец до сих пор не сорвал голос, Рихтгофен положил руку на ручку управления и, по привычке посмотрев на цель через прицел, нажал на гашетку.
Обычно гразер не оставляет следа. Чтобы увидеть пучок гамма-квантов, летящих со скоростью света, невооружённым глазом, нужно быть суперменом. Но в данном случае след от применения гамма-лазера был очень даже заметен. Воздух, мгновенно разогретый излучением до адской температуры, расплавил асфальт, поджог придорожную траву и низкий кустарник и в буквальном смысле испепелил часть окружавших отделение демонов. Но гораздо больше пришельцев могло им только позавидовать - перегретый воздух превратил незащищённые тела монстров в живые факелы, которые принялись в леденящим душу воем метаться среди своих, усиливая и без того мощный пожар. Дополнительно хаоса в ряды этих, казалось бы, бесстрашных чудовищ, вносила автоматическая пушка БТРа, длинными очередями кося ЗАПАНИКОВАВШИХ пришельцев, одним снарядом перемалывая в кровавый фарш по пять, а то и по семь сбившихся в кучу демонов. Впрочем, лётчику было не до созерцания дела рук своих. Рихтгофен, откинув блистер, с лёгкостью, не обращая внимания на нагревшийся до приличной температуры корпус АКИ, скатился с машины и ласточкой запрыгнул в гостеприимно открытые задние двери БТРа, тут же захлопнувшиеся за упавшим на металлический пол лейтенантом. Транспортёр рванул с места прямо в горящий, ад, стремясь побыстрее пройти зону удара гамма-лазера. Пушка по прежнему молотила как заведённая, собирая кровавую дань с пришельцев, а сама многотонная туша неслась прямо сквозь пламя, расшвыривая немногих полыхающих, как спички, чудовищ. Казалось, этой адской гонки не будет конца, но уже через полминуты разогнавшийся БТР вырвался из окружения и, выжимая из двигателя все соки, понёсся на точку эвакуации, сопровождаемый редкими и не точными сгустками плазмы.
- Ну что, - обратился к пролежавшему всё это время на полу Манфреду один из солдат, - кажись вырвались, а?
- Не совсем, - ухмыльнулся, поднимаясь, лётчик, - осталось подарить прощальный подарок.
В чём заключается подарок, боец спросить не успел. Рихтгофен, открыв нагрудный карман, достал из него небольшую коробочку, единственная кнопка которого была прикрыта предохранительным колпачком. Откинув его, пилот, словно прощаясь со своим АКИ, подождал немного, а затем решительно надавил на кнопку.
В это время, на брошенной "Рапире" приёмник детонатора, приняв сигнал, послал электрический импульс, замыкая цепи системы самоуничтожения. Такая система ставилась на любую новую технику - Альянс очень не хотел, чтобы брошенная машина в конце концов "всплыла" в руках каких-нибудь "борцов за свободу и независимость". Имевшая четырёхкратное резервирование, автоматика системы сработала как надо, замыкая реле, приводящие в действие автономный аккумулятор. Этот источник питания, в отличие от остальных, имел лишь одну-единственную функцию, которую сейчас и исполнил, полностью разрядившись на источник нейтронов сердца машины - миниатюрного аргент-реактора, который и питал большинство систем, в том числе и лазерное орудие. Неконтролируемое выделение нейтронов привело к неуправляемой цепной реакции, иаргент-кристалл, сердце реактора, дестабилизировался, начав лавинообразно распадаться, порождая аргент-волну такой мощности, что приёмники энергии просто не могли её впитать. Итогом этого стал мощный взрыв, породивший волну из аргент-энергии, буквально слизнувшей с лица земли остатки окружившего АКИ отряда, заодно убивая саму возможность зарождения на этой земле нормальной жизни в ближайшие лет сто-двести.
- Ну, вот и всё, - сказал Рихтгофен, убирая радиодетонатор обратно, - теперь мы точно можем быть уверены, что за нами ещё нескоро погонятся.