— Клянёшься? — крикнул Роуз. — Твоё слово, шериф?
— Моё слово. Поверьте, каждый полицейский понимает, как вы напуганы. Нам тоже страшно. Все мы знаем, на что способен Дикинсон. Я вырос рядом с вами. Следил за тем, как его пытаются поймать, и с ужасом читал новости. Я посажу его снова. Дикинсон не останется на свободе — это я обещаю.
Возможно, подействовало напоминание, что Алекс не был чужаком, но люди понемногу принялись расходиться. Последним к своей машине похромал старик Роуз. Он смерил Алекса недоверчивым взглядом, но всё-таки промолчал, и это вселяло толику надежды.
Наконец у дома Тёрнер не осталось почти никого. Бейли и Конолли сели обратно в служебную тачку, Бартон неподалёку разговаривала с кем-то по телефону, и выражение её лица Алексу очень не понравилось. Казалось, она была… напугана? Ошарашена?
Трубка вылетела из её дрожащих пальцев, упала экраном вниз. Алекс поднял его — по стеклу расползалась сеть мелких трещин.
— Нат? Всё нормально?
— Там… Ну… — она хватала ртом воздух, точно рыба, выброшенная на берег, и не сразу смогла отдышаться. — Дикинсон снова убил.
Алекс не мог выдавить ни звука.
— Тебя просят приехать, — добавила Бартон.
После того, что произошло только что, её слова звучали как нелепая шутка. Вот сейчас она засмеётся и скажет: «Попался!» — и Алекс, конечно, взбесится, но ненадолго. Вот сейчас, сейчас…
Бартон молчала и обводила пальцем каждую трещинку на экране так, будто от этого зависели судьбы всех горожан без исключения.
В полной тишине Алекс сел в машину.
Он старался не думать о том, что скажут люди, которые сегодня всё-таки решили поверить ему, когда утром включат новости и увидят ещё один труп.
Глава 3
Собираясь в Хэллгейт, Джин наивно полагала, что готова ко всему. Она взяла с собой достаточно денег, вещи на любую погоду, пару остро заточенных ножей, старый, но работающий без осечек револьвер.
Весь её нехитрый багаж оказался почти бесполезен в таком городе, как этот.
Сначала она осталась без ножей: один вытащили из-за пояса в том же «Аллигаторе» — и так ловко, что Джин не ощутила прикосновения и не замечала потери, пока не поднялась в свою комнату. Второй долго лежал в чемодане, но потом попросту исчез, будто его забрала в качестве платы всё та же резная дрянь, отогнавшая её кошмары.
Револьвер Джин трогать пока опасалась, хоть и видела, что уж здесь-то многие не гнушаются при случае взяться за оружие. Мать всегда говорила: доставать пушку можно, если ты в самом деле готова нажать на спусковой крючок. В остальном же нет смысла хорохориться и размахивать тем, что тебе не по зубам.
Вещи почти не пригодились. В Хэллгейте стояла невыносимая духота, и Джин ограничилась брюками и несколькими футболками — остальное так и покоилось под крышкой чемодана мёртвым грузом.
Деньги же…
Что ж, деньги неумолимо заканчивались.
«Сытый аллигатор» привлёк её в первую очередь тем, что комнаты там стоили сущие центы — а потом Джин обнаружила, что временами Иджи может и вовсе ничего не брать с тех, кто ей по душе. Однако даже так вот уже второй месяц довольно скромные сбережения таяли на глазах.
Это значило лишь, что скоро придётся искать новое место — и такая перспектива Джин не очень-то нравилась.
Она прильнула к дымящейся чашке кофе под пристальным взглядом Иджи, на чьей тонкой шее, как и всегда, едва уловимо позвякивали многочисленные амулеты и яркие разноцветные бусы. В одежде Иджи предпочитала чёрное, однако любовь к странной бижутерии превращала её в витрину сувенирной лавки, не иначе.
Это удивительным образом подходило ей, как удачно подобранное обличье — перевёртышу.
Иджи вдруг потянулась к Джин, накрыла её ладонь своей, украшенной добрым десятком колец.
— Ну что это за выражение лица, моя радость? Выглядишь так, будто уже завернулась в саван.
— Ничего подобного.
— О, правда? — Иджи насмешливо прищурилась, не отнимая руки. — Тогда что стряслось?
Джин замялась. Не очень-то вежливо, наверное, начинать разговор с хозяйкой с фразы: «Знаешь, скоро у меня не будет денег, чтобы и дальше снимать комнату на втором этаже твоего бара».