На утро вторника у него был запланирован поход в собес. В начале марта Анна Ильинична намекнула, что, может, удастся отправить ветерана куда-нибудь отдохнуть да подлечиться чуток, и предложила заглянуть ближе к концу апреля. Сказать по правде, Григория Степановича здоровье особенно не беспокоило – так, чепуха всякая, но почему не походить на процедуры, если предлагают?
Предстоящий визит был у него спланирован от и до. Конечно же, начать стоит с подарочка. Коробка конфет в нарядной упаковке давно уже ждала своего часа в буфете. Заодно стоит сравнить Анну Ильиничну с весной – мол, все расцветает да расцветает. То же самое он говорил ей и год назад, но это не беда. Им комплименты не надоедают, даже если повторяются. Затем можно и к сути перейти. А если и в самом деле образуется путевочка, то не грех будет отдать и круглую жестяную банку заграничного печенья – подарок школьников на прошлое Девятое мая. Все равно он сладкое не любит. Но до поры до времени пусть лежит себе в пакете. Не в этот, так в следующий раз пригодится.
Разговор прошел как по маслу. На крыльцо собеса Григорий Степанович вышел, зная, что семнадцатого июня едет в подмосковный санаторий. Он улыбнулся: как раз сходит на выборы и поедет отдыхать. Хорошо бы его голос помог стране!
Григорий Степанович опустил взгляд, чтобы сойти с лестницы, и недоуменно уставился на пакет в левой руке. Внутри совершенно явно угадывались очертания коробки с печеньем. Даже рисунок на крышке виднелся сквозь полиэтилен.
Мужчина медленно обернулся, поглядел через плечо на окна кабинета Анны Ильиничны. Нет, поздно. Ерунда получится.
Спустившись со ступенек, Григорий Степанович оперся спиной о перила и полез во внутренний карман за записной книжкой. Пальцы наткнулись на пустоту. Он замер. Этого не может быть. Просто не может! Ветеран прекрасно помнил, как, стоя в прихожей перед зеркалом, клал книжку в карман. Еще проверил, хорошо ли легла.
Или это было вчера, перед походом на рынок?..
Затылок заломило от холода. Легкий весенний ветерок донес до Григория Степановича чей-то смех, показавшийся весьма злорадным – словно некто знал о беде ветерана и потешался от всей души. Отдавая себе отчет в том, что это, конечно же, ерунда, и стыдясь себя самого, мужчина все же внимательно оглядел прохожих. Нахала, посмевшего высмеивать его беду, ясное дело, не нашлось.
До дома Григорий Степанович шел, ссутулившись, тяжело переставляя ноги. Энергичность, которой он так гордился, свысока посматривая на сверстников, расплывшихся по лавочкам, улетучилась без следа. В голове неотступно крутилось: почему?
Ведь он же сосредоточился, он же стал себя контролировать.
Раскрытая на странице «Вторник, 23 апреля 1996 г.» записная книжка ждала дома на комоде, который стоял в коридоре. Григорий Степанович, скрипнув зубами, потянулся было за ручкой, но вместо этого вдруг смял в горсти ни в чем не повинный лист.
Нет!
Это значит – признать поражение.
На то, чтобы взять чувства под контроль и разжать кулак, ушло около минуты. Еще не вполне доверяя себе, Григорий Степанович переоделся и только затем снова взял в руки записную книжку. Помедлил немного и, старательно разгладив страницу, под списком дел на сегодня нарисовал большой вопросительный знак.
С этим надо что-то делать. Вчера вечером он праздновал победу, и, как стало ясно сегодня, сильно поспешил.
Возрастное, промелькнуло в голове, и Григорий Степанович возмущенно хмыкнул. Чушь! Пусть другие в это верят, пусть оправдывают так свое бессилие и безделье.
И поэтому в поликлинику он не пойдет. Ничего полезного ему там не скажут. Был он у этих коновалов года три назад, когда спину крепко прихватило, так они по кабинетам загоняли. Сдайте то, сделайте это… а потом руками развели: мол, что ж вы хотите, в ваши годы? С тех пор ветеран зарекся обращаться к районным врачам. Совсем обленились, ничего делать не хотят, и управы на них никакой. Не то что раньше.
Куда лучше сходить в библиотеку.
– Память улучшить? – Молоденькая библиотекарша призадумалась, затем чуть кивнула и скрылась среди рядов книг.
Григорий Степанович с удовольствием посмотрел ей вслед. Шустрая какая! Порск – и нету ее, поминай как звали.
– Вот, нашла, – девушка положила перед ним стопку томиков. – Есть наши авторы, есть иностранные.
Последнее слово она произнесла с особенным выражением, и симпатия Григория Степановича к библиотекарше тут же растаяла. И эта туда же, перед иностранцами готова спину гнуть!
Он аккуратно разложил книги на стойке, пробежал взглядом названия, посмотрел на даты издания и выбрал две: «Наедине с памятью» Игоря и Натальи Корсаковых и «Маленькую книжку о большой памяти» Александра Лурии. И авторы отечественные, и вышли книги еще во время Союза. Можно доверять. К тому же и объем небольшой.