Капитан вернулся достаточно быстро, сразу же подошел к Дэниелу с единственным вопросом: будет ли он хоронить убитого снаружи или нет. Мужчина самостоятельно разобрался с обратившимся Митчем, когда ехал за телом сына. Каннингем, естественно, ответил, что хоронить будет, и тогда Маршалл протянул ему в руки лопату и сказал следовать за ним. Лорэйн услышала разговор мужчин, и напросилась пойти помогать. Никто против ее помощи ничего не имел.
Общими усилиями две могилы были вырыты неподалеку от заправки, вместо памятников использовали булыжники. Почтить память погибшего Тома к месту захоронения парня вышла его невеста Сара, Майкл и женщина в бейсболке тоже не стали стоять в стороне. Обошлись без прощальных речей. Беременная девушка положила под могильный камень возлюбленного пару обручальных колец на цепочке. Дэн же положил на могилу Митча его старый кнопочный телефон, который накануне нашел в бардачке машины. Если дети старика когда ему и позвонят, теперь ответить им отец не сможет.
Вечером все вместе расположились на полу заправки на ужин. Скорбное выражение лиц говорило о том, что этот ужин, очевидно, поминальный.
— Хаос войны нас когда-то разлучил с сыном, а хаос конца мира заставил воссоединиться опять, — с горечью в голосе начал говорить капитан. — У меня был выбор: идти воевать или продолжать заниматься бизнесом. В первом случае я не увидел бы жену и новорожденного сына еще очень долго. Но во втором случае, все могло быть еще хуже. И я понял: выбора нет. — Мужчина внимательно посмотрел на Каннингема с ребенком на руках. — Я пожертвовал семьей ради семьи. Ради их будущего. Я представить не мог, что… — Маршаллу будто не хватало дыхания, чтобы продолжить, — что моя жена найдет другого. Она развелась со мной, пока я был на фронте. Отчим, этот подонок, издевался над Томасом. И запрещал нам видеться.
Беременная Сара отирала слезы и закивала головой на последних словах Эндрю.
— Потому Том и сбежал из дома, он мне рассказывал, — произнесла девушка.
— Да. И потому подсел на наркотики, — мрачно продолжил Маршалл. — После того как мертвые начали оживать, я в первый же день начал искать сына. Нашел вместе с Сарой в притоне каком-то.
— Это не был притон, мистер Маршалл, — попыталась спорить Сара, — а дом наших друзей…
— Если на полу валяются шприцы, а полуживые торчки испражняются под себя в коридоре, то для меня это притон и ни что иное.
Ответить Саре было нечего, да с капитанским суровым тоном спорить было невозможно.
— Я не виню тебя, милая, — продолжал мужчина. — Вы просто глупые дети, которые влипли в неприятности по вине еще более тупых взрослых. Да. Я виноват в том, что случилось с Томасом. Только я.
Маршал закрыл ладонью лицо и замолчал. Между собравшимися повисла тяжелая тишина. Силы прервать ее нашлись только у одного человека:
— А по-моему виноват тот псих, что убил Тома ради тачки, — голос раненной женщины был низким, а тон резким и грубым. Она смотрела на Лорэйн и Дэна: — Эти люди были со своим дружком, видели, что он делает. А теперь мы пустили их к себе и с ними делим пищу.
Даже сейчас, за ужином, она не снимала бейсболку, а потому не было видно выражения лица говорившей.
— Скарлетт! — обратился к ней Маршалл.
— Что?
— Эти люди стреляли в него, а не в нас.
— Если они приехали с ним, значит уже на его стороне!
— Скарлетт!
— Да что? Где я вру?
Ситуация накалялась в считанные секунды, а виноватым себя в этом чувствовал Дэниел. И ведь на самом деле в словах Скарлетт была правдивая суть, ее подозрения в отношении чужаков справедливы. Каннингем понял, что самое время вмешаться:
— Во многом Скарлетт права, Эндрю, — начал Дэн. — Я знал на что способен Кевин. Только при мне из-за него убили семь невинных людей. Он умеет манипулировать, а потому сумел убедить меня и всех остальных, что убитые были для нас угрозой. Даже если бы Кей сказал, что черное это белое, я бы тоже поверил, ведь слепо доверял ему со школы. И когда он садился с Томом в машину… да, я знал, что ничем хорошим это не закончится. — Каннингем замолчал, вспоминая сцену, о которой рассказывает. — Но я был уверен, что в этот раз успею остановить Биртича вовремя. Мы с Лорэйн ехали за ним только для того, чтобы убить.
Увидеть реакцию Скарлетт на собственные слова Дэниел не мог, но мог услышать. Молчание. Оно наталкивало на мысль, что позиция женщины, основанная негативном отношении, могла сдвинуться в пользу хотя бы нейтрального восприятия двух чужаков перед ней. Неожиданно мысль Каннингема продолжила Лорэйн: