Прайс вынул бутылку с бренди из бара и наполнил стакан. Годфри не отказался.
Это случайно не Френсис Пульман, не так ли? – спросил Прайс.
Годфри не ответил.
Мистер Пульман был добровольцем в нашем эксперименте.
Добровольцем?
Да. Мы тайно вербовали добровольцев для некоторых исследований. Это не незакон- но, а просто не рекламируемо. Ты, конечно, вправе проверить это в наших записях, как
член правления. Это конкретное исследование включало снотворное, разрабатываемое нами, с полной эффективностью барбитуратов, но без побочных эффектов. Нам еще следует его доработать, в некоторых случаях оно выступало как галлюциноген. Вскоре, конечно, стало очевидно, что мистер Пульман, хоть и обладает чистой историей болез- ни, тем не менее, страдает от не диагностированного случая ПТСР. Но, мы не психиа- тры. В любом случае, касательно мистера Пульмана препараты… противопоказаны, и мы исключили его из исследования. И дали более чем адекватную компенсацию, могу добавить. Но мы не можем быть уверены, что уже попало в его вены.
Годфри кивнул и посмотрел на Прайса обвинительно.
Этого не достаточно. Почему оба, он и моя племянница, ссылаются на паранормаль- ную сущность и зовут ее Драконом?
Если угодно, – сказал Прайс, – я покажу.
Рациональность
Прайс и Годфри стояли перед длинной змеей в Китайском стиле. Ее тело было огненно красным и оранжевым и у нее были белые брови и усы. На ее туловище была эмблема спортивной команды, в когтистых лапах палочки для еды, которыми в свою очередь она держала собственный хвост. Ее челюсти были открыты для первого укуса, а один глаз закрыт, подмигивая. Фреска покрывала двойные двери Лаборатории Герпе- тологии, и под ней была цитата:
«Я не знаю, как он мчится, верхом на ветре и как взмывает в небо. Сегодня я видел дракона» – Конфуций.
Лаборатория Сна в эту сторону, – сказал Прайс, указывая дальше по коридору. – Так- же, иногда, я привожу сюда Шелли, для обследования ее здоровья.
Он повернулся обратно к дракону и улыбнулся, словно родитель, гордый рисун- ком ребенка.
Я поощряю маленькие прихоти, как эта. Это способствует сплочению группы. И в свете того, что мы делаем, напоминает, что мы все еще люди. Заглянем?
Он шагнул вперед, двери раздвинулись. Он пропустил Годфри вперед. На пер- вый взгляд она не очень отличалась от других лабораторий в Башне, кроме десятков и десятков прозрачных пластиковых контейнеров содержащих нечто, на первый взгляд похожее на темные, гибкие трубы. Но затем: глаза. Прайс подошел к технику, сидяще- му у монитора, и похлопал по плечу.
Что скажешь? – спросил Прайс.
Кое-какие интересные расхождения между Цейлонской Куфией и Каменистым Щито- мордником. Ой, подождите, нет. Тут десятичное число.
Годфри был неохотно впечатлен. Он знал, что находился на стадии правдоподоб- ного отрицания, и только Бог знал почему, и если он позволит ему, это поднимет лишь еще больше вопросов о его собственной объективности о балансе контроля между ним и Оливией, который бол крайне сомнителен. Он мог лишь придерживаться курса, со- гласно которому с первого дня верил, чтобы однажды настал конец Прайсу: нужно не отнимать, а наоборот, дать тому веревку.
Годфри взглянул в один из контейнеров и встретил чувственный взгляд черной кобры и к своему удивлению, его сознание перенесло его на девятнадцать лет назад в подвал Кентукийской церкви пятидесятников одним августовским утром. Номиналь- но он занимался изучением феномена обработки змей, но, на самом деле, он и Оливия просто искали повод, чтобы провести вместе ночь, они даже не добрались до службы, остановившись в темном подсобном помещении подвала, где Оливия села на метал- лический ящик и его рука скользнула под ее платье и пот скатывался по ним, когда они услышали металлический звук, словно кто-то ударил кулаком по контейнеру, на котором сидела Оливия. Они остановились, не зная, что думать – мог здесь быть кто-
то еще? Последовал еще один удар, и еще. И они поняли в один и тот же момент. Это была змея. Она «видела» их тепло и инстинктивно тянулась к нему, их чисто физиче- ское желание притянуло животное.
Норман? – позвал доктор Прайс. Годфри увидел достаточно.
Они вернулись в офис прайса, где он обновил стакан посетителя. Годфри держал его между пальцев, указательным и большим.
Это вряд ли единичные примеры умов поддавшихся фантазии, в этих стенах, – сказал Прайс. – Они не отличаются от церквей, в своей тенденции подталкивать наших гостей к воображению. Но серьезно, Норман, ты ужасно выглядишь. Как тебе спится?
Если ты хочешь дать мне какие-то таблетки, то я пас.
Прайс улыбнулся:
Ты выглядишь как кто-то, кому нужен человек, чтобы выговориться.
-Мы не друзья, Йоханн.
О, Боже, я и не спорю. Но это не значит, что я не могу увидеть, когда на человека давит слишком большой стресс. Если бы ты был моим работником, я отправил бы тебя в отпуск.
Но это ты работаешь на меня, – сказал Годфри, более покорно, чем с нажимом.
Кстати об этом, – произнес Прайс. – С тобой свяжутся из организации «Lod LLC», насчет покупки твоей доли.
Годфри не удивился; не в первый раз Прайс вступал в заговор с загадочной тре- тьей стороной ради своей эмансипации.
И сколько слоев грязи мои адвокаты должны будут выкопать, чтобы выяснить, чьи интересы на самом деле представляет «Lod LLC»? – спросил он.
Слишком много, чтобы тратить на них время человека, который вскоре потеряет весь Институт. Так проще для всех. Ты сможешь купить себе самую дорогую лошадь в мире и приятное чувство для своего сердца, только ради того, чтобы показать тем, кто еще не знает, какого это родиться в Доме Годфри.
Я до сих пор не могу решить, к своему профессиональному стыду, ты зло или про- сто аутист, – сказал доктор Годфри. – Но твое предложение не имеет никакого смысла, без оглашения той фантастической суммы денег, которая перевесит мое желание от- править тебя в тюрьму, зародившееся с того дня, когда ты в первый раз протянул свои руки к моей племяннице.
Прайс откинулся на спинку кресла и сцепил пальцы.
Ты предпочел бы, чтобы она умерла? – спросил он.
Она итак умерла. Я предпочел бы, чтобы ты был честен с моим братом о той проце- дуре.
Я не думаю, что там было место недопониманию. Он знал о последствиях.
Он был убит горем. Ты знал, он не был эмоционально компетентен, чтобы обдумать выбор, к которому ты его подтолкнул.
Я знал, но мы не могли позволить себе ждать. И сможешь ли ты сказать нашей девоч- ки, что видишь ее концепцию, как результат эмоциональной некомпетентности?
Чтож, это единственная нормальная вещь касательно ее, черт побери! – воскликнул Годфри.
Они смотрели друг на друга и улыбнулись с легкостью старейших врагов.
Годфри покончил с выпивкой и обновил ее сам.
Когда мы впервые встретились, – начал он, – я отвел Джей Ар в сторону и сказал: ‘Ты не можешь на самом деле хотеть нанять этого социопата’. И он ответил мне, что соци- опат сделает для медицины то, что Бессемер сделал для стали. Он сказал – ты гений. Я ответил: ‘Как и Менгель’. – Он опустил свою руку, сжав пальцами листок орхидеи.
У меня дочь подросток. Завтра я веду ее к гинекологу, – продолжил он. – Если у меня появится хоть какое-то доказательство о твоей причастности к этому, я тебя убью. И это не преувеличение.
Он осушил стакан, оставил его на столе, и вышел. Прайс закинул руки за голову, ошеломленный.
Конечно запятая, – сказал Прайс – если он и выучил какой-то урок в ГУЛАГе науч- ных кругов запятая это было то запятая что любой запятая кто принимает решения ру- ководствуясь предпосылкой запятая что другие человеческие существа рациональны и действуют в соответствии получения наивысшего блага для себя и окружающего мира запятая является тупой пиздой точка.