Мужскому самолюбию импонировали восторженные Валины взгляды и постоянная готовность поддержать и посочувствовать. Правда, он уже несколько утомился от ее несмелых намеков на возможную свадьбу, но девичьи мечты не опровергал окончательно, хотя и не ощущал в себе готовности жениться.
И вот в один далеко не прекрасный день, незадолго до окончания учебы, Валя сообщила в письме, что купила по случаю свадебный наряд и дело оставалось только за туфлями. Случай, действительно, был удачный, так как невесты столь нестандартного размера встречались нечасто. Но Семен забеспокоился и решил Валин пыл охладить. Не грубо, конечно, но вежливо и категорически. Он, имея опыт ведущего актера при самодеятельном театре, подготовил целый монолог и репетировал его в поезде всю дорогу от крепости, в которой располагалось училище, до родимого города.
- Дорогая Валя, - декламировал мысленно выпускник в лейтенантских погонах. – Я очень благодарен тебе за те годы, которые мы провели вместе. Мы любили друг друга, и я буду помнить тебя, как…как луч света в темном царстве… Стоп! Это слишком. Я буду помнить тебя, как … - сравнение в голову не приходило - и Сема попытался зайти с другого конца. – Валя! Мы были молоды, а сейчас повзрослели. Прости, но наши пути должны разойтись.
В этот момент Валя, конечно, заплачет, а он, как настоящий мужчина, обнимет ее, утрет слезы и скажет: «Мне трудно расставаться с тобой, но так надо. Пройдут годы, и ты будешь благодарна мне за это. Прощай!».
Представив финальную сцену, Семен сам чуть не разрыдался. Было бы проще написать девушке письмо или вообще не показываться на глаза те несколько дней отпуска, которые предшествовали его первому назначению. А там – ищи ветра в поле! Но почему-то Семе казалось, что офицеры так не поступают. Поэтому, сойдя с поезда, он направился строевым шагом к дому мнимой невесты без предварительного предупреждения.
Было ясное июльское утро. В сверкающих чистотой витринах прыгали солнечные зайчики, в скверах резвились дети. Прохожие любовались Семиной военной выправкой, девушки заглядывались на офицерские погоны, а старушки норовили уступить место в общественном транспорте.
Душа Семы Перельмана пела. А дома, на кухне, уже, небось, дым коромыслом стоит. Весь день будут заходить многочисленные родственники и фотографироваться рядом с героем дня. Потом папа достанет старенький аккордеон и запоет знакомые с детства, чуть грустные еврейские песни.
А к вечеру уставшая мама попросит Семочку сесть за пианино и сыграть полонез Огинского. И он не будет отнекиваться, потому что скоро уедет в неведомые дали и начнет новую жизнь. Без мамы, без папы, без еврейских песен и, конечно же, без верной подруги юности Вали-Валентины.
Валя открыла дверь и охнула от удивления – она не ждала жениха так рано и не успела достойно подготовиться к встрече. Ее старенький ситцевый халат был небрежно запахнут, белесые от природы ресницы – не подкрашены, вместо длинной косы кучились на остриженных волосах пластмассовые бигуди.
В эту минуту на Семена снизошло откровение – он прав и достоин лучшего! Его милая, всегда такая красивая и нарядно одетая Валя, девушка, с которой он встречался несколько лет, которую любил, целовал в ямочки на пухлых щеках и полные соблазнительные губы, сейчас была похожа на добродушную тетку со Смоленского рынка, торгующую семечками по десять копеек стакан. Стало обидно до слез, хотелось отвернуться, а лучше всего – сбежать без объяснений.
Валя не сразу заметила растерянность друга. Она втянула обмякшего Семена в квартиру, словно мешок с картошкой, и принялась разглядывать, как обложку журнала «Советский воин». Не удержавшись, обняла и прижала к пышной груди.
Поспешность, с которой дорогой гость вырвался из страстных объятий, что-то пробормотав про помятый китель, вначале удивила девушку, а потом заставила присмотреться внимательно. То, что Валя увидела за блеском парадного мундира, не понравилось бы никому: Семины щеки пылали, глаза не находили, за что зацепиться, руки нервно теребили стоящий на подоконнике фикус.
- Что это с тобой, Семочка? Заболел, может? – сочувственно поинтересовалась Валентина, отгоняя дурные предчувствия.
- Я… нет, я здоров… голова что-то – промямлил Семен. – Я бы чаю выпил.
- Ага! Ты садись. Ты просто устал с дороги, - обрадовалась Валя, спешно накрывая на стол. – Пей… вот с лимоном. А я сейчас, переоденусь только.