Ещё бы ему кого-то любить...
Вслух ответила: - Ничего, это пройдёт.
Значит, вы не вместе сейчас. А где же тогда ты? Ладно. Напомнила ему, что он ведь хотел меня защитить, а мне теперь это необходимо. Прибавила, как в кино говорят: - Ты ни в чём не виноват, но, к сожалению, судьба иногда распоряжается вот так. Всё перемелется.
Ещё бы мне в это поверить!
Мальчик на всё это сказал, что подумает.
Ох, опять сотовый.
На этот раз, Лэрри. Спросил, как дела. Узнав, что ОК, предложил встретиться на чашку кофе. Я сказала, что затеяла уборку и попросила отложить кофе на вечер, если, конечно, это не очень важно. Он ответил, что совсем неважно, и согласился встретиться вечером. Сердце моё чует, что он со мной в кошки-мышки...
Не успела положить трубку, как снова звонок. Мишка. Сказал, что ты к нему забегал. Ну и отлично. Впервые в жизни обрадовалась Мишке.
Да что это опять такое? Теперь Лизка. Сообщила, что все перемирились, и каждый из их четвёрки остался при своих интересах. Йоська вроде успокоился. Не знает только, надолго ли. Хоть там всё в порядке.
Взбесились все сегодня, что ли!
Ах, это, наконец, ты. Явился. Что-то слишком быстро ты от Мишки доехал. Гнал? Тебе не хватает сбить кого-нибудь? Хорошо, обошлось! После разговора с тобой я отключила свой сотовый, чтоб не мешали, а теперь напишу всё то, что не отважилась сказать тебе по телефону. Компьютеру довериться легче. Я не буду долго растекаться по древу: тороплюсь, потому что боюсь, что в любой момент передумаю и уже никогда не решусь. Кроме того, надеюсь, Кирилл всё-таки вернётся ещё до моей встречи с Лэрри и хочу успеть.
Итак. Помнишь, ты всё считал меня чуть ли не святой, а я утомилась твердить, что это ошибка. Так вот: исповедь на исповедь. Я тоже не могу больше скрывать от тебя правду. Поверь: для тебя нет никакой необходимости убеждать меня в том, что ты не убивал Зинку. С самого начала я прекрасно знаю, что в её смерти виноват не ты.
Ух. Теперь по порядку.
У костра Зинка всё вкручивала мне, как коварно поступил со мной мой любимый Олег. И уверяла меня, что он нисколько не раскаивается, а только смеётся над "болванами, которых и полагается надувать". Для меня одно из самых страшных человеческих проявлений - именно подобная, во всяком случае, я себе её так представляю, издевательская насмешка. Впрочем, об этом я уже тебе говорила и устно, и, кажется, письменно тоже. Ладно, пошли дальше. Всё время, пока Зинаида вот так надо мной глумилась, я, стиснув зубы, молчала и мечтала только о том, чтобы замолчала и она. Но она трещала и трещала, одно и то же, как затёртая пластинка.
Потом моя мучительница, наконец, удалилась по каким-то своим делам, а я пошла говорить с Олегом начистоту. Не знаю, чего я ждала от этого разговора. Просто хотела посмотреть этому человеку в лицо и услышать всё напрямую от него, а не от Зинаиды.
Сначала утеплилась: натянула под куртку ещё один свитер, а потом надела свой новенький шарфик и такую же шапочку. Понимаешь? Я ещё зимой купила этот комплект, но при наших "холодах" до сих пор не выдавалось случая надеть. Да и приобрела-то именно для пикников, на которых по ночам очень мёрзну. Поэтому никто и не узнал шарфика, даже ты. Их полно было в продаже. Где угодно, навалом.
А Кирилл, по-видимому, проследил меня и увидел, что моё. Вот эту защиту он, вероятно, имел в виду.
Я вошла в палатку Олега и наткнулась на его труп. То есть я сразу и не поняла, что он мёртв, но посветила фонариком - и обомлела. Рядом валялся пистолет. Я взяла его, хорошенько прощупала пальцами, а потом, для уверенности, поднесла чуть ли не под самый нос. Паша, что со мной стало! Во-первых, я боялась поверить собственным глазам. Во-вторых, держа это "ружжо"" (помнишь, мы ещё смеялись?) в руках, думала о тебе: ведь я так и не увидела твоего, поэтому не знала, тот ли это пистолет или всё-таки чей-то ещё.
За размышлениями я даже не заметила, что в палатке, прямо передо мной, присутствует ещё живое лицо. Но вдруг почувствовала смешок.
Потом своим визгливым шёпотом Зинка сказала: - Ага!
Я посмотрела на неё. Было довольно темно, но фонарик кое-как освещал её лицо. Она выглядела довольной и счастливой.
- Что - Ага? - Тоже шёпотом спросила я.
- А то, что всё, как по нотам. - Улыбнулась Зинка.
Ощущение было такое, что в буквальном смысле почва уходит из-под ног. Казалось, ещё минута - и грохнусь в обморок.
- Ну и дура же ты. - Она опять улыбнулась. - Даже неинтересно.
- Что ты имеешь в виду? - Я сама своего голоса не узнала, таким хриплым он был.
- Ты что же, сама не понимаешь, что я только что посадила тебя на электрический стул?
Я молчала. Ты же знаешь, Паш, я всегда немею перед хамством, а тут...
- Ведь на пистоль попали твои отпечатки. - Никогда в жизни мне ещё не доводилось слышать такого жуткого зловещего смеха.
Я по-прежнему молчала. Тогда она заявила, что ненавидит таких честных недотёп, как я, всю жизнь ненавидит и презирает. Тут же и выложила про страховку, которую получит после Олега, и уж с денежкой заживёт. Я думаю, Паша, что эта страховка ещё проявится. Не знаю, почему она не всплыла при ваших финансовых разборках, может, потому что получить некому...
- При чём же здесь я? - Только и удалось мне выдавить.
- А честные кретины всегда причём, - отрезала Зинка. - Что же, мне самой его стрелять, что ли? За идиотку меня держишь? Я же первая подозреваемая.
- Так ты решила моими руками...
- Ну, прямо... Не только твоими...
Выяснилось, что претендентов на убийство Олега воображалось трое. И три мотива. Номер один - я: он меня подло обманул, предал, насмеялся, ограбил, надругался над моей любовью. Зинка накручивает меня. Моя реакция естественна. Следующим номером шёл действительно влюблённый в неё по уши Мишка. Там разрабатывалась параллельная линия, "версия для менестреля", с душераздирающими рассказами о том, что Олег Зинку чуть ли не истязал, а развода не дал бы, здесь всё понятно и шло к тому же. Но Мишка подкачал: упился, как всегда, тут она промахнулась: "не этого алкаша, а Йоську, Йоську надо было брать!" (Её собственные слова). Прости, я пишу сумбурно, сам понимаешь, нервничаю.
- Вот же ненормальная: думала, что он верный, - сокрушалась Зинаида. - Как будто, не знаю, что на любого командора найдётся своя Анна.
- Какой командор? - Лепетала я. - Что ты плетёшь? (Называется, слышала звон...)
- А ты мне в нос свою грамоту не тычь, - парировала она. - На стульчик, на стульчик со своей литературой! - Тут она прошипела, проимитировав по своим понятиям включение электрического тока.
- Я просто пытаюсь...
- Ничего, ничего... Посадят - уяснишь! - И с торжеством объявила: - Вон он, верный Иоська, за уборной Сюську е..т. (Потом, когда Йоську арестовали, я в поисках алиби звонила нескольким другим женщинам, но эти звонки были так, чтоб никто не догадался: на самом деле, я знала о связи с Сюськой с того самого пикника.)
Я стояла безвольно, всё ещё с пистолетом в руках и чувствовала, как (по выражению Марго) холодная костлявая рука давит мне горло.
- Ну, ничего, - хвалилась Зинка. - Главное, всё произошло. - И ещё шутила: - По щучьему веленью, значит.
Успокоила меня, то есть.
Третьим и последним вариантом был ты. Вероятнее всего, Олег проделывал ту же штуку, что и со мной (с потерей сексуального интереса), с каждой женщиной, имевшей несчастье вступить с ним в интимные отношения. Он тщательно скрывал, что вообще, в принципе к слабому полу ничего, кроме отвращения не испытывал... Короче, его привлекали мужчины, но никто в эту тайну не посвящался. Олег считал однополую любовь низким, пагубным, омерзительным пристрастием, сам себя за "проклятую прихоть" ненавидел и презирал ещё похлеще, чем женщин. Мучился из-за этого ужасно, остервенело боролся со своими желаниями всю жизнь, но ничего не мог с собой поделать. Пытаясь вышибить клин клином, вступал в связи с женщинами, от которых через короткое время его начинало тошнить. Великий "личный" секрет я вытянула из него чуть ли не клещами, во время одного из объяснений: Олег буквально швырнул мне всё это в лицо. Я долго не хотела верить, сам понимаешь, думала, что он просто пытался от меня таким образом отвязаться. Потом, уже здесь, приняла, как жизненный факт... Но старалась не трепаться во всеуслышанье: ведь он не желал, чтоб знали... Тем более, после смерти... Видимо, та же история произошла с Зинкой. А возможно, будучи дамой дотошной, она со своей привычкой всё про всех узнавать, каким-то другим, неведомым мне способом докопалась до правды. И узнала, что Олег действительно пылал страстью (Гoсподи, какой ужас!) к тебе. Тут ты всё правильно понял. Проницательный ты, Пашель, однако. Ну, и Зинаида раскусила, конечно. Имеется в виду, относительно тебя. Вот и "запустила", - опять же её словами, - "на всю катушку: ревность, родительские обиды и прочее".