В одном случае, в письме, написанном канцлеру, этого явно нельзя было допустить, он перечитал письмо, и слово действительно выскочило, ему стало стыдно, как оно вырвалось у него в конце письма, и все же он не мог его вычеркнуть, потому что как это будет выглядеть, как будет выглядеть письмо канцлеру, в котором будет перечеркнутое или заштрихованное «дерьмо»? Нет, надо начинать сначала, решил он, поэтому он принялся за это и переписал все, что написал, на чистый лист бумаги формата А4, но теперь без слова «дерьмо», и он спокойно продолжил, показывая, что он записывает все это, потому что считает нужным расширить угрожающую ситуацию, обрисованную в его предыдущем письме, а именно, он считал, что его предыдущее описание ужасающего состояния мира более чем достаточно демонстрирует серьезность ситуации — мира, в котором мы живем, в котором наши дни сочтены, только мы не знаем, сколько дней осталось, возможно, едва ли любой — и именно поэтому Флориан взял на себя смелость обратиться к канцлеру, и он надеялся, что его письмо встретит ее понимание, поскольку он с нетерпением ждал ее ответа здесь, в Кане, он был Хершт, написал он, полное имя Флориан Хершт, с нетерпением ждал ее ответа, и он запечатал новый конверт и уже направился на почту, и хотя у него было полно времени, он поспешил по Банштрассе, затем по Йенайше-штрассе, к Росштрассе, чтобы наконец встать в очередь перед Джессикой; герр Фолькенант крикнул, увидев Флориана: ну, что мы можем сделать? для тебя сегодня тоже ничего не пришло, на что Флориан махнул ему рукой: о, не об этом, и он указал на новый конверт, о боже мой, Джессика покачала головой, когда он протянул ей конверт и она увидела адресата, снова это?! Флориан, неужели ты не понимаешь, что такие высокопоставленные люди никогда не читают подобные письма?
мы не можем до них добраться, понимаете, они там, наверху, и она указала на потолок, потом на землю и добавила: мы здесь, внизу, понимаете? Но Флориан только улыбнулся и отсчитал свои восемьдесят евроцентов, он считал само собой разумеющимся, что всё не так, и Ангела Меркель не такая, Ангела Меркель прислушивалась к голосам простых граждан, более того, в последние дни он относился спокойнее к своему первому письму, так как он также считал само собой разумеющимся, что его первое письмо рано или поздно доберётся до адресата, бюрократическим лабиринтам или нет, только канцлеру нужно было подумать среди тысяч своих дел, что нужно сделать, потому что это дело было очень важным, важнее, чем
что-либо еще: если канцлер это понимала — а Флориан делал все возможное, чтобы она это поняла, — то было совершенно ясно, что она не будет колебаться ни минуты и созовет Совет Безопасности, потому что, естественно, она, Ангела Меркель, не могла справиться с этим вопросом одна, к сожалению , нужны были все главы государств или, по крайней мере, самые важные из них, высшие лица, принимающие решения, и причем молниеносно, потому что это не терпело отлагательств; Флориан с облегчением пошёл вверх по Росштрассе, потому что ему хотелось спуститься с холма в противоположном направлении к Фарфоровой фабрике возле Хоххауса, где он жил на самом верхнем этаже с самого начала, с тех пор как его выписали из Института, и Хозяин взял его под своё крыло, потому что именно так он должен был описать то, что сделал Хозяин, действительно, всё было благодаря ему, то, что он смог получить квартиру в этом Хоххаусе, не остаться безработным в этой огромной безработице — как напомнил ему Хозяин, его обучение в хлебопекарной промышленности ни к чему не привело — у него не было личных вещей, только рюкзак, который он постоянно сжимал в руках, тогда как Хозяин раздобыл ему серый комбинезон и кепку Фиделя Кастро и научил его искусству чистки поверхностей, то есть, он дал ему настоящее ремесло, объяснил ему Хозяин, еженедельную зарплату в кармане, пособие Hartz IV с субсидией на аренду и всё — жизнь Флориана Теперь он был в безопасности, и за это он должен был поблагодарить Босса, Босса, у которого не было ни детей, ни жены, так что Флориан был как будто его сыном, ты дитя, которого мне доверили, Флориан, и поэтому ты будешь делать то, что я говорю, ты будешь делать это, когда я тебе скажу, и ты будешь продолжать делать это столько, сколько я тебе скажу, и Боссу приходилось объяснять все в кристально ясных подробностях и повторять это постоянно, потому что, ну, Босс объяснил своим дружкам, хотя он и выглядит как человек, который мог бы учиться в университете, я бы даже не дал ему в руки мобильный телефон, потому что, с одной стороны, он гений, но с другой стороны, этот ребенок не в себе, каким-то образом он не осознает себя, вы знаете, какой он гигант, но если на него кричать, он убегает, ему даже в голову не приходит встать на свою позицию и дать отпор, хотя, если бы он захотел, он мог бы прикончить нас голыми руками, вот что Я говорю вам, на что остальные вообще ничего не сказали, хотя они вообще не были склонны много говорить, вот что это было за подразделение, мало слов и много дел, вот тот дух, который руководил ими, когда в пятницу или субботу вечером, или если был