Красивые цветы, правда? Какая женщина их не любит? Ну, вот видишь, дорогая, ты тоже примешь в этом участие, у меня уже есть первый конкурент, да? да, раздался ответ, еще более приглушенный, из-за прилавка, Джессика терпеть не могла хризантемы, она всегда называла их «цветами смерти», но она не могла выдать этого сейчас, тетя Ингрид вышла на улицу со своей больной ногой и позвонила в дверь каждого, кого она знала, потому что кто бы ее не знал, особенно здесь, в ее собственном районе, и она рассказала им о своем конкурсе и взяла с них обещание записаться, и она становилась все более воодушевленной, пока шла по Йенайше Штрассе к перекрестку, она уже звонила в дверь фрау Хопф, которая искренне любила хризантемы, хотя и долго не открывала дверь, но потом открыла, и она слушала, почему тетя Ингрид позвонила в свой колокольчик, что означало, что тетя Ингрид, очевидно, не слышала новости; Фрау Хопф обрадовалась за нее и не только согласилась более дружелюбно, чем обычно, но и тут же провела тетю Ингрид в дом. Тетя Ингрид напрасно оправдывалась, что у нее так много дел, но фрау Хопф усадила ее и спросила: «Что я могу вам предложить?» А тетя Ингрид выпрямилась, улыбнулась и, наклонив голову набок, спросила: «У тебя есть немного этого прекрасного вишневого ликера, дорогая?» и еще немного оставалось, и после событий прошлой ночи фрау Хопф решила, что маленький глоток уж точно не повредит, поэтому она тут же схватила две маленькие рюмочки для ликера, они оба опрокинули ликер одним движением, как два человека, которым это было бы не помешано уже давно, особенно фрау Хопф, она была так напугана вчера вечером этим ужасным взрывом, что не осмеливалась пошевелиться в постели, ее муж спал в берушах, потому что фрау Хопф, якобы, храпела, и этот храп мог испортить Хопфу всю ночь, поэтому она купила ему пару беруш в аптеке, и с тех пор мой дорогой ничего не слышит, она время от времени рассказывала то одному, то другому вернувшемуся гостю Гарни, и на этот раз он тоже ничего не слышал, слышала только она, и слышала очень остро, все ее мышцы напряглись, и она свернулась калачиком под одеялом, после первого взрыва она не поверила, затем раздался следующий взрыв, и она не поверила в него, но затем раздался следующий, и она все еще не верила в него, но даже это был не конец, были все более громкие, все более глубокие, все более ужасающие взрывы, они продолжались довольно долго, она думала, что им никогда не будет конца, как вдруг все это действительно закончилось, хотя шум перестал отдаваться эхом в ее ушах только очень
медленно, постепенно становясь все слабее и слабее, и все было покрыто ужасающей тишиной, которая была еще более ужасающей, и она не двигалась, пока не начала слышать вой сирен, и она даже не знала, сколько она слышала, поэтому она прокралась к окну на цыпочках, но улица внизу была совершенно пустынна, как всегда, она немного отошла в сторону, ровно настолько, чтобы никто не мог ее видеть, но чтобы она могла видеть все, что происходит там внизу, если там было что смотреть, она стояла там долго, и ничего, ничего, и она собиралась вернуться в свою постель, когда она заметила — это была лишь короткая вспышка — машину, мчащуюся на большой скорости по Бургштрассе в сторону Росштрассе, но на самом деле мчащуюся, так что она не могла даже различить цвет, только то, что машина мчалась по Бургштрассе, она услышала, как машина затормозила, остановилась, хлопанье дверей, и затем полная тишина, это Ох уж эти нацисты, подумала фрау Хопф, кто же ещё, кроме них, разъезжает среди ночи, да ещё с такой бешеной скоростью, в такой спешке, в такой спешке, пробормотала она про себя и быстро легла обратно, натянула одеяло до подбородка и не шевелилась, потому что не хотела знать, что произошло, не хотела ни о чём знать, только лежала долгие минуты и ждала, что же будет, но ничего не происходило, а потом тело её не выдержало, она погрузилась в глубокий сон, просыпаясь лишь тогда, когда муж приносил ей кофе, потому что таков был их распорядок: день начинался с появления герра Хопфа с дымящейся чашкой кофе, и фрау Хопф это так нравилось, что она не могла от этого отказаться, хотя уже несколько раз решала, что сама возьмёт на себя эту задачу, чтобы дорогой герр Хопф мог и дальше покоиться в тишине и покое, но было так хорошо, так хорошо, пока она ещё спала, ощущать ароматный аромат, так что ничего не изменилось, герр Хопф продолжал варить кофе и приносить его в спальню, как он это сделал сегодня, и, как обычно, они сидели на кровати, прислонившись спиной к изголовью, натянув одеяло до колен, фрау Хопф ничего не говорила о том, что произошло накануне вечером, не желая портить настроение герру Хопфу, он всегда казался очень счастливым в начале их дня, они покупали кофе в Йене, обычно на месяц, и только самый лучший и вкусный кофе, так как это было для них важно, они никогда не могли обойтись кофе, который продавался в Lidl, Netto или PENNY, и они не слишком ладили с пекарней Hunger через дорогу — с этим заносчивым герром Hunger, который, по некоторым