Если бы они были внимательны, им пришлось бы заметить, чем на самом деле занимается Босс, а не судить о нем на основании предполагаемой причастности к инциденту со стрельбой в Лейхтенбурге много лет назад; после этого Босс несколько месяцев находился под наблюдением полиции, очевидно, это было всего лишь юношеской оплошностью, даже Флориан знал об этом понаслышке, так как в то время он еще здесь не жил, но он считал, что и другие знали об этом инциденте только понаслышке и, следовательно, были введены в заблуждение, ведь просто посмотрите на все, что Босс сделал и делает для Каны с тех пор, посмотрите, как его усилия и энтузиазм вскоре приведут к тому, что у Каны появится собственный симфонический оркестр, ну, кто в Восточной Тюрингии может сказать, что у них есть свой собственный симфонический оркестр? и если бы этого было недостаточно, то люди должны были бы задуматься о том, как неудивительно, что этот человек, вынужденный жить почти в остракизме из-за необоснованных сплетен, практически изгнанный жителями Каны, искал друзей, которые были так же изгнаны, если бы люди только подумали, что даже при этом Босс не делал ничего другого, как боролся за Тюрингию, и по своей собственной воле
— не забывайте, по собственной воле — ведь он просил денег, когда его компания удалила все эти скандальные граффити? нет, он не просил денег, и это было заявление, которое Флориан мог сделать, поскольку он был там, и он был там, когда Босс получил приказ завершить эту работу, или: кто-нибудь принимал во внимание твердую приверженность Босса поймать преступника? положить конец раз и навсегда этим актам вандализма? и если этого все еще недостаточно, то по крайней мере люди должны были задуматься о страстной преданности Босса Иоганну Себастьяну Баху и всем сокровищам Тюрингии, вот что Флориан сказал депутату, и он также сказал это Илоне и постоянным клиентам Илоны, он также продал эту историю фрау Хопф, фрау Рингер и герру Фельдману, и все, с кем разговаривал Флориан, были удивлены, потому что впервые видели его таким; В нем было новое качество, которого они никогда не испытывали, а именно, Флориан не пытался убедить их в своей обычной спокойной, наивной или кроткой манере, но было в нем что-то слегка отчаянное, возможно, потому, что он чувствовал, что петля затягивается на шее Босса, и это было мнение фрау Рингер, которую Флориан особенно старался убедить, так как знал — именно от нее — что герр Рингер положил глаз на Босса, и сделал это с таким рвением, и это было уже слишком для Флориана, такое большое недоразумение должно быть исправлено
что бы ни случилось, он чувствовал себя твёрдо и не сказал Боссу, который, узнав, что Флориан начал кампанию в его пользу, тут же попытался её остановить, но не смог — Флориан тут же отверг эту идею и стоял на своём, но Босс заметил, что если Флориан и стоял на своём, то делал это как-то странно, как будто он именно так и поступал, как будто в нём пробудилось это ранее неведомое упрямство, именно потому, что Флориан сомневался в нём — Боссе — более того, возможно, это даже объясняло, почему он затеял всю эту кампанию, как будто пытался убедить себя, что на самом деле не знает того, что на самом деле прекрасно знает, и именно поэтому он был так растерян, потому что он был растерян, если Босс начинал с ним разговаривать, Флориан уже не смотрел на него, более того, он всё более демонстративно избегал взгляда Босса своими сияющими глазами, что с тобой происходит, чёрт возьми?! Босс подозрительно спросил его, ты что, вообще больше не бреешься, но Флориан повесил голову и не стал объяснять, не стал оправдываться или протестовать, что было совершенно неожиданно с его стороны, но что действительно заставило Босса задуматься, так это тот раз, когда он позвонил Флориану на домофон — хотя он и дал Флориану Nokia, они никогда не использовали его для связи друг с другом — Босс позвонил Флориану на домофон и позвал его вниз, чтобы сказать, что его ждут на вылазке против тех маленьких сосунок на первоначальном месте преступления в Айзенахе, так Босс стал их называть, эти маленькие сосунки, и Флориан не спустился вниз, он только высунулся из окна и все, тогда Босс сильнее нажал на домофон и заорал: ты понял, что я только что сказал, блядь?! да, пришел ответ через некоторое время, мягким, сдержанным и в то же время совсем не неуверенным голосом, и Босс понял: Флориан больше не боялся его по какой-то причине, что, черт возьми, с ним случилось?! он хмыкнул, но у него больше не было времени разбирать вопрос, Флориан был рад освободиться от Босса, он вернулся к окну и наблюдал, как Босс промчался через двор к «Опелю», сел в него и умчался к центру города, он чуть не сбил тетю Ингрид, выезжая с парковки Хоххауса; и тетя Ингрид тут же сообщила Флориану по домофону — так как он был единственным, кто ответил после того, как она нажала все кнопки, тетя Ингрид была изрядно озадачена тем, что даже здесь никто не ответил на звонок — ты знаешь, сынок, я не понимаю, как это возможно, что ответил только ты, ну, где же