исчез, он знал Заальфельд не лучше, чем любой другой город в Тюрингии, но, по крайней мере, имел смутное представление, поэтому он быстро нашел дорогу, ведущую в район, известный как Горндорф, затем пошел дальше по Герарштрассе, но здание, где находилась лаборатория, было окутано тьмой к тому времени, как он добрался туда, и, по-видимому, внутри никого не было, только когда он осмотрел все входы, он услышал какие-то звуки, доносившиеся из одного из них, он не мог сказать, был ли это человеческий голос или что-то еще, но это был человеческий голос, он возник сразу, где Герхард?
Флориан спросил трех парней в камуфляжной форме, с серьгами и обритыми головами, сидевших в углу большой комнаты за дверью, они сидели рядом с угольной печкой и пили пиво, Герхард кто? - спросил один, и Флориан направился к ним; все трое тут же встали, так что ему пришлось сбить двоих с ног, третьего он толкнул обратно на стул возле печи и спросил: Герхард, где Герхард?! Какой, нафиг, Герхард?! - ответил парень, глядя на него испуганными глазами, - Я не знаю никакого Герхарда!
и Флориан схватил его за шею, притянул к себе, и на секунду просто смотрел на него, а затем отпустил, ты коп? - захныкал мальчик, откидываясь на спинку стула как можно сильнее, - нет, - ответил Флориан, и когда он понял, что Флориан ищет кого-то из Каны, мальчик стал более сговорчивым, массируя шею с болезненным выражением лица, - он теперь живет у Берндта, где этот Берндт? Не знаю, ответил мальчик, но когда Флориан снова потянулся к нему, тот тут же пробормотал: в Горндорфе, затем он объяснил точно, на какой улице и в каком доме, Флориан все еще смотрел на него и не двигался, мальчик закусил нижнюю губу, он посмотрел на своих товарищей, все еще лежащих неподвижно, затем он опустил голову, Горндорф был недалеко, Флориану пришлось немного вернуться к центру города, и он быстро нашел дом, уже было очень поздно, домов с горелым светом почти не было, он попробовал позвонить на домофон на случай, если кто-то случайно откроет дверь, но если кто-то и ответил, через несколько секунд шипения связь оборвалась, поэтому он обошел здание в поисках двора, и он нашел его, причем как раз вовремя, потому что как раз в этот момент Герхард выходил через маленькую калитку из проволочной сетки, пытаясь скрыться в темноте, но ему это не удалось, потому что его голову разбила бетонная колонна, наверху которой горел голый фонарь – как фонарь на Баржа Харона слабо мерцала, но этот слабый свет не освещал ничего
что же произошло под ним, потому что в тот мутный, мрачный рассвет мало что можно было разглядеть, ведь Герхард больше не был Герхардом, а Флориан был уже далеко, и долгое время никто не знал, что это тот, кого следует искать, кусочки головоломки не складывались в единое целое, хотя основания для подозрений были, только ничто не было решающим, и, главное, никто не проводил связей, потому что это произошло только тогда, когда они начали сосредотачиваться на modus operandi преступника, а именно, тот же способ нападения, который был использован в Заальфельде и Йене, как и в Кане, и только убийство в Зуле не вписывалось в последовательность, потому что там преступник использовал 9-мм Парабеллум, и это снова сбило с толку полицейских в Эрфурте, назначенных на это дело, давайте разделим его на части, сказал лейтенант, ведущий расследование, но они могли бы делить его сколько угодно раз, долгое время никто не видел никакой связи между Флорианом и убийцей, зима была в самом разгаре, все Тюрингия находилась под его властью, каждое утро на рассвете люди боролись с сильными заморозками и туманом, днем часто выпадал снег, а транспорт становился все более трудным: поезда и автобусы дальнего следования совершали серьезные задержки; Вначале, конечно, как и каждую зиму, масштабы хаоса были довольно велики, но затем, как и каждую зиму, общее настроение постепенно утихло, все привыкли к сильным морозам и туманам на рассвете, к частым снегопадам днем, но больше всего Флориана беспокоил ветер: он больше не мог проводить день, когда ему нужно было отдохнуть, в какой-либо населенной местности, поэтому он удалился в более густые участки леса, пронизывающий, ледяной ветер изнурял его, он почти больше не мог владеть руками, настолько они замёрзли, и хотя он пытался несколько раз, ему не удавалось стащить пару перчаток, поэтому он либо заматывал руки в нижнюю рубашку, либо пытался обмотать их свитером, решая эту проблему всего на час или около того, потому что оставалось еще лицо, нос и уши, потому что если он обматывал чем-то всю голову, через некоторое время он не мог получить воздух, но если он не пытался как-то согреть голову, он почувствовал, к следующему утру, что его нос или уши вот-вот отломятся, поэтому было трудно, он искал убежища на одиноких фермах, заползал в стога сена, во что угодно, лишь бы пережить еще один день, но это было опасно, потому что кто-то мог прийти в любое время, что они и сделали, с вилами в стоге сена или в любом другом месте, где он планировал отдохнуть на мгновение, и тогда ему снова пришлось бежать, но это также