случалось — пусть даже очень редко — что его видели, а это означало, что о нем докладывали или нет, это нельзя было установить, но он чувствовал, что так долго продолжаться не может, кроме того, из-за погоды он не мог преодолевать большие расстояния, и какое-то время не натыкался на какие-либо новые следы, потому что почти ничего не знал об Уве, даже когда они были вместе в подразделении, он почти никогда его не видел, Уве считался смутной фигурой, смутной и незначительной, а это также означало, что у него не было истинных очертаний; Если бы Флориану пришлось его описывать, он бы не смог придумать ничего конкретного, настолько он был средним, ни высоким, ни низким, ни толстым, ни худым, его лицо ничего не выражало, он никогда не привлекал к себе внимания и почти никогда не разговаривал, всегда находясь на заднем плане операций подразделения, так что теперь, когда он был следующим, Флориан не знал, где и как получить информацию о нем, Андреас был бы следующим логическим шагом, но, к сожалению, он не спросил Андреаса, когда тот еще мог ответить, неважно, слишком поздно, он должен был найти Уве, проследив за Андреасом; от Босса он знал только, что оба товарища оказались в Кане после своих сроков в центре содержания под стражей для несовершеннолетних, но что случилось с этим Уве, в неблагоприятных условиях этой свирепой зимы, у него не было ответов; Что касается самого Уве, то возможность отомстить тому, кто прикончил Андреаса, казалась столь же безнадежной. Сначала он подозревал Карин, но это было бессмысленно. Конечно, подозрения в адрес Карин были очевидны, ведь она всегда была самым непредсказуемым, самым непостижимым членом отряда. Никто никогда не знал, о чем она думает, почему говорит или делает то или иное. Достаточно было взглянуть ей в глаза, и человек сразу понимал: не приближайся к ней, слишком непредсказуемая. Она была единственным человеком в Бурге, которого все боялись. Никто этого не говорил, но все это знали. Уве всегда это чувствовал, все, даже Босс, ее боялись. Так что поначалу Уве действительно думал, что все дело в Карин, но это было бессмысленно. Он снова и снова обдумывал это. Прошли уже недели после похорон Андреаса, а Карин, во всяком случае, так и не появилась, хотя знала о том, что с ним случилось, как и не пришла. Похороны Босса, которые, однако, были организованы довольно хорошо по тайным каналам, потому что люди приехали из Плауэна, из Эрфурта, из Дрездена, из Берлина и Дортмунда, а также из Чешской партии национального единства и Венгерского легиона, это было действительно красиво
мемориал, и это придало им сил, хотя им пришлось столкнуться с потерей, но сил, потому что такие речи звучали, черпая новые силы из этой жертвы, а Уве крутил этот вопрос так и этак, и это просто не имело никакого смысла, потому что зачем, зачем Карин прикончила Андреаса, ну и?! мало того, как она могла это сделать, она весила всего пятьдесят килограммов, размышлял Уве в родительском
Дом, который на самом деле был всего лишь маленькой однокомнатной квартиркой на первом этаже, куда переехала старшая сестра его матери после того, как она окончательно развалилась из-за наркотиков и потеряла родительский дом. Уве не оставалось другого выбора, как только отряд решил разойтись после взрыва. Никаких укрытий в спящих ячейках, вместо этого им следовало поселиться со своими семьями. Это был план, который они все приняли. Это также означало, что Уве не мог остаться с Андреасом, хотя, если бы он остался, он бы защитил его, чувствовал он, отразил бы нападение, каким бы сильным оно ни было. Андреас явно попал в засаду, подумал Уве, потому что как бы они иначе его поймали? Он был в этом убеждён, но всё ещё не понимал, он просто не мог вспомнить ни одного внутреннего или внешнего врага, который мог бы так поступить с его братом, разве что – это пришло ему в голову в начале зимы – разве что тот неуклюжий еврей, который годами настраивал население и власти против отряда, который бы сделать все, чтобы стереть их с лица земли, но почему-то он не был похож на человека, который станет заниматься незаконными операциями, нарушать собственные законы и все такое, ах, нет, подумал Уве, обескураженный, это не он, но так как он не мог думать ни о ком другом, он решил вернуться в Кану, было начало декабря, Банхофштрассе уже была украшена гротескными гирляндами и мигающими гирляндами, чертов городишко, прорычал Уве, затем он стал искать Арчи, он сел среди людей в приемной, затем он подозвал мастера-татуировщика и прошептал ему на ухо, что это срочно, жестом выпроводив всех остальных из подвальной студии, потому что это было важно и не могло ждать, и Арчи начал говорить с ним низким голосом, ха, они наверняка тебя учили, где ты, черт возьми, был, в университете? и что за чертова спешка?! Хватит об этом, Уве тихо продолжил, хотя в тату-салоне почти никого не осталось, и он сказал Арчи, что ему нужна наводка, он рассказал ему, что произошло в Заальфельде и Йене