скорее жалуясь, чем радуясь, потому что даже если весна и приближалась, поводов для радости было мало, но Флориан понял, что где-то поблизости поют птицы, поэтому на короткое время он перестал слушать « Wo soll ich fliehen hin» на своем ноутбуке и слушал щебетание птиц, затем продолжил слушать «Wo soll ich fliehen hin» , и так он отправился в путь, и теперь у него была только одна задача, пусть и самая трудная, потому что трудность заключалась не в отсутствии поддержки, ее у него и до сих пор не было, и он все равно достиг своих целей, а в том, что Карин казалась ему такой опасной, и он должен был считаться с этой опасностью, так что с этого момента он действовал с большей осторожностью, чем когда-либо прежде, и поэтому же с этого момента он почти полностью отстранился, ничем не подавая виду о своем существовании, и если бы ему не приходилось каждый день заряжать свой ноутбук, он бы вообще не встречался ни с какими другими людьми, но это было необходимостью, хотя—
несмотря на свою дикую внешность, он все еще мог выдать себя за незначительного человека, так что даже если кто-то смотрел на него секунду, они немедленно предполагали, что он бездомный, например, если он заходил в паб, на вокзал или в компьютерный магазин и так далее; Чтобы зарядить свой ноутбук, он ходил только в людные места, где своим невзрачным видом не вызывал никаких подозрений, и в этом отношении ему очень повезло, потому что кто-то мог его искать: заместитель шерифа сообщил в йенскую полицию, где его хорошо знали по прежним временам, что Флориана Хершта, Эрнст-Тельман-Штрассе, 38, 07769 Кана, не видели месяцами, не неделями, подчеркнул он, а месяцами, он продиктовал подробности, а потом пошёл домой и стал ждать, что будет, но ничего не произошло, Флориан, конечно, не появился, никто ему не сообщил о дальнейших событиях, потому что это было даже не событие, а просто одно из многих сообщений, и, как сказали в йенской полиции, у них не было ни времени, ни сил разбираться с каким-то гражданским, который постоянно возвращался и задавал вопросы, слушайте, сказали они заместителю, когда он вернулся в полицию примерно через две недели, мы ничего не можем сказать, но мы на верном пути дело, вы сделали свое дело, и все, и депутат не успокоился, так же как не успокоились фрау Рингер, фрау Хопф, Илона или любой житель Каны, хорошо знавший Флориана, но никто не разбирался в этом в великом хаосе событий, он объявится, явно боится, прячется где-то, думали они, если вообще думали об этом; но теперь не было больше ни взрывов, ни убийств, ничего от прежнего ужасного
цепь событий, и исчезновение Флориана стало для них не только заметным, но и решительно тревожным, только тетя Ингрид успокоила Волкенантов, когда они сообщили ей, что Флориана до сих пор не нашли, и она сказала, что он такой легкомысленный ребенок, он объявится, нет причин для беспокойства, так как тетя Ингрид была полностью уверена, что ее список в порядке, она также говорила им это почти каждое утро, когда забегала на почту: список в порядке! и Волкенанты были рады услышать её голос, так как на почте голосов было не так уж много, люди просто бормотали приветствия, входя, а затем молчали, стоя в очереди, ожидая, чтобы оплатить счета или отправить открытку, которую они отправляли, чтобы пригласить своих детей вернуться на Пасху, хотя эти дети совершенно не собирались возвращаться на Пасху, да и кому, чёрт возьми, хотелось возвращаться в эту тёмную провинцию, если им когда-то удалось оттуда сбежать, так что открытки были отправлены, но дети не вернулись ни на Пасху, ни позже, зима тянулась, в апреле бывали дни, когда MDR сообщал о заморозках, но затем в мае всё успокоилось, весна, как говорили жители Каны друг другу в торговом центре, наконец-то пришла, она наконец-то здесь, и хотя раньше это осознание всегда вызывало у них огромную радость, теперь этой радости было очень мало, лишь мимолётное чувство облегчения от того, что весна вообще пришла, хотя для Флориана приход весны значил гораздо больше, потому что наконец-то ему не приходилось бороться с морозами каждый день и каждую ночь, более того, его инстинкты подсказывали ему, что он прятался достаточно долго; теперь у него была причина выйти, и он вышел, и его больше не беспокоил этот огромный золотой орел, появляющийся в воздухе над ним, орел, который начал следовать за ним зимой, как будто у него было решение этой зимы, и теперь он как будто снова ждал его, и когда он отправлялся в путь, орел сопровождал его, медленно кружа над головой; когда Флориан остановился, орел, расправив свои огромные крылья, опустился, медленно кружа, на ближайшую ветку или забор, точно так же, как он сделал, когда впервые поднялся в воздух над Флорианом, он всегда следовал за ним, всегда оставаясь поблизости, настолько, что однажды, когда Флориан во Фридрихроде укрылся в одной из заброшенных пещер Мариенглашёле относительно близко к поверхности, орел попытался последовать за Флорианом в пещеру, но он прогнал его, хотя и тщетно, так как орел оставался около пещеры, он упорствовал, и в течение некоторого времени