прояснив голову, она ощупью нашла свое оружие, сжимая его в руке, а затем понеслась вперед с быстротой молнии; она ползла, пока не добралась до участка, густо заросшего сорняками и кустами, где она могла временно спрятаться, но не слишком долго, потому что этот зверь — какой-то стервятник или орел, судя по его размерам — не исчез в небытии, а казался вполне реальным, потому что у него были свои планы на Карин, сначала он лишь кружил над сорняком, Карин видела его точно, потому что, лёжа на спине и даже затаив дыхание, она сосредоточилась на небе и смутно различала птицу в проникающем сюда городском свете, затем она снова и снова пикировала с неумолимой силой, но на этот раз она ударила только по верхушке кустов, Карин перевернулась на живот, натянула капюшон на шляпу и лежала неподвижно, и только когда зверь напал в третий раз — к этому моменту Карин уже сформулировала свои планы, или, по крайней мере, насколько это было возможно, она не беспокоилась о том, что ее поцарапают ветки, — она откатилась в другую сторону под кусты и когда птица снова спикировала на нее, она вскочила, и, снова выронив оружие, попыталась голыми руками схватить ее за шею, но не смогла, зверь снова взмыл в воздух, яростно и резко закричав, и на этот раз он не вернулся, или, по крайней мере, Карин не стала задерживаться, чтобы посмотреть, вернулся он или нет, потому что она схватила «Парабеллум» и побежала обратно к городу, через узкий подземный переход под путями, затем на Эрнст-Тельман-штрассе, мимо Баумаркта, вверх по Франц-Леман-штрассе и вверх по холму к жилому району, она все еще не могла ясно мыслить, она знала, куда идет, она только не знала, чем одна дорога лучше другой, она все время вертела головой, чтобы посмотреть назад, вертел ею, чтобы посмотреть на небо над собой, но ничего, и хотя она могла быть уверена, что зверь не идет за ней, она все еще была настолько под Влияние этого сюрреалистического нападения, которое казалось возможным, было настолько сильным, что какое-то время она просто бежала, держась поближе к зданиям, и вернулась на Маргаретенштрассе, где бросилась в свою комнату и сбросила парик и красное пальто, которые она приобрела после того, как побывала в Зуле, потому что знала, что люди узнают ее в Кане без этой маскировки; она села на стул у окна, всего на несколько минут, тяжело дыша, затем пошла в ванную и осмотрела свои раны в зеркале, хотя, поскольку они были, по большей части, на задней половине ее черепа, она не могла их видеть, поэтому она прощупала их, оценивая
они были большими и глубокими, но не требовали наложения швов, дезинфицирующего средства было достаточно, она вернулась в комнату и достала аптечку из бокового кармана своих боевых брюк, промокнула спиртом полоску марли и протерла раны, затем продезинфицировала порезы на лбу, хорошенько надавливая, чтобы они как следует вышли кровью, наконец, она слизала кровь с пальцев, прополоскала рот водой и села за шаткий стол, где одним пальцем она оттянула верхнее веко, затем другим пальцем оттянула нижнее веко и вытащила свой стеклянный глаз, она отнесла его к крану, где подождала, пока вода немного нагреется, тщательно промыла стеклянный глаз и положила его на ночь в маленькую коробочку, которую она держала для этой цели, и наконец она легла, и она просто лежала там, не в силах заснуть, вскакивая от каждого звука, садясь, затем снова ложась, и она смогла поспать только немного ближе к рассвету, но затем, когда внизу по улице пронесся грузовик, она тут же проснулась, вскочила, подошла к окну, приоткрыла занавеску, потому что на улице уже светало, но ни души не было видно, она достала из коробки искусственный глаз, протерла глазницу гелем для глаз, затем немного протерла и протез, затем привычным движением вставила глаз обратно и, более или менее зашив порезы на шляпе и разорванном парике, отложила черный парик в сторону и взяла красный, нахлобучила шляпу на парик, надела пальто, и она была готова; она не мылась, ей было совершенно все равно на резкий запах пота, исходивший из подмышек сквозь одежду; Прежде чем уйти, она выпила стакан воды, тихонько прикрыв за собой дверь, чтобы не разбудить хозяйку, которая попросит у неё сегодня арендную плату, потому что хозяйка дома явно не доверяла этой особе в красном пальто, как они её называли, и правильно делала, ведь платить за аренду она не собиралась, да и платить было нечем; обычно она носила «Парабеллум» – извлечённый из секретного гранатомёта подразделения – заткнутым за задний ремень брюк, под пальто, но сейчас, всё ещё под впечатлением от событий прошлой ночи, она положила его в карман пальто, всё время сжимая пистолет, не выпуская его ни на секунду, и только начав идти по Маргаретенштрассе к пекарне «Голод», она начала думать о том, как неуклюже она обращалась с «Парабеллумом»: ничего подобного никогда не случалось на учениях, и если бы дважды не случилось то, чего никогда не случалось раньше, а именно, что она уронила