только теперь они были слегка сонными, когда услышали это - они слышали это тысячи и тысячи раз, когда в двадцати пяти или тридцати метрах слева от туннеля механизм, сигнализирующий о приближающихся поездах, начал звенеть своим особым тембром, конечно, отсюда, снизу, из Розенгартена, они не могли его видеть, они только слышали его, но они знали, что должно было произойти: а именно, что шлагбаум железнодорожного переезда сильно заскрипит и опустится ниже, и начнется ожидание поезда, и они тоже теперь начали ждать поезда, приходящего с севера или с юга, либо
из Йены или Заальфельда, чтобы прогреметь мимо — наискось, но на большей высоте — они ждали и ждали, прошло две минуты, три минуты, пять минут, ничего не произошло, оркестр перестал играть и спустился со сцены, но гуляки всё ещё ждали поезда, хотя и ждали напрасно, потому что ни с юга, ни с севера поезд не пришёл, и дальше случилось то, что всегда случалось в эти дни: шлагбаум железнодорожного переезда, минут через восемь или десять, словно тоже напрасно ждал чего-то, начал подниматься с несколько более печальным скрипом, чем прежде, ну, и это был конец Первомая, люди с трудом поднялись на ноги и медленно пошли к подземному переходу, пробираясь под путями к Тёпфергассе, затем к Хаймбюргерштрассе по дороге домой, домой, где их встретил холод, потому что у большинства людей в это время года не было отопления, особенно днём, им приходилось экономить, Они не знали точно, почему, но им приходилось экономить, поэтому вместо этого они обматывались одеялами, если вообще падали на свои кровати, чтобы отдохнуть, фрау Хопф наблюдала за ними из окна, потому что она никогда, никогда не ходила в Розенгартен, это не для нас, она всегда немного приподнимала голову, если кто-то спрашивал, ну, почему бы вам не пойти туда, там такая хорошая атмосфера, и в конце концов, сегодня Первомай, на что фрау Хопф никогда не отвечала, они с мужем просто переглядывались и отмахивались от самого предложения, потому что им было достаточно, когда приходило время этого народного праздника, сказать друг другу: это не для нас, и это действительно было не для них, потому что в молодости они ходили в театр в Йене, Дрездене или Лейпциге, и они бы все еще ходили в театр, если бы такой план в эти дни не был таким изнурительным, да и выходить на улицу было, очевидно, опасно, они перестали ходить за покупками в Йену, Им это уже было безразлично, им и дома хорошо, если нужна компания, гости – особенно пока ресторан работает, ведь теперь посетителей было предостаточно, этих нескольких безрассудных путников, проезжавших через Гарни, было более чем достаточно! Фрау Хопф повышала голос, и иногда приходили гости из семьи, и им больше ничего не было нужно. Герр Хопф, поев, уселся в удобное кресло-качалку с мягкими подушками, придвинутое к телевизору, и задремал на часок-другой. Фрау Хопф, умывшись, села рядом с ним в кресло и принялась листать «Барбару» , свой любимый журнал, потому что «Барбара» предназначалась для её возраста.
потому что, ну, она считала себя современной женщиной, и Барбара обращалась к ней именно так, да, это говорило с ней, потому что с течением лет это стало почти ее лучшей подругой, ей больше не нужно было путешествовать туда-сюда, потому что она путешествовала везде с Барбарой , часто перечитывая ту или иную статью, но если ей уже было очень скучно, всегда были картинки, и у Барбары картинки были действительно хороши, она объясняла своему мужу, если он спрашивал ее, не в настроении ли она для чего-то другого, просто посмотри то то, то это, она показывала ему то то, то это, и ее муж кивал в знак согласия, и он предлагал не менять журналы в течение определенного времени, а именно, Барбара присутствовала более чем в нескольких домах, осуществляя свое собственное сильное влияние, но все же, такие постоянные подписчики, как фрау Хопф, были чрезвычайно редки, фрау Фельдман пыталась, один или два раза, убедить фрау Рингер подписаться, но она говорила: подписка, нет, потому что нет, но все же, иногда она выбирала Она взяла экземпляр в Торговом центре и сейчас просматривала один из этих экземпляров, но на самом деле просто листала страницы, потому что не могла сосредоточиться, так как ситуация с ними решительно ухудшилась, состояние мужа — вопреки всем прежним надеждам, и совершенно неожиданно — снова начало ухудшаться, хотя она и восстановила его обычную специальную диету, и напрасно она сообщала ему о каждом новом шаге в обширном ремонте дома, потому что он был обширным, потому что это включало в себя не только покраску стен и уборку после, но и настоящее обновление, внутри становилось светлее, хотя снаружи всё было так темно, и весна ничего для него не значила, фрау Рингер пыталась разными способами протащить обратно их старую страсть — поездки по выходным, но ей это не удавалось, Рингер всегда только качал головой: не сегодня, и всё, как будто хотел этим кратким и лаконичным отказом предупредить жену, что не нужно возвращаться в место, где волки нападают на людей, хотя там и не было новости о волках в их непосредственной близости в течение довольно долгого времени, MDR только время от времени сообщал о появлении той или иной стаи между Кобургом и Шифергебирге, которые лежали к югу от них, так что казалось вполне вероятным, что волки не вернутся, потому что, как упоминалось в бюллетене, выпущенном NABU, Кана и окружающий регион больше не входили в круг интересов волков, так в бюллетене с юмором говорилось, чтобы еще больше успокоить местных жителей,