Фотография из центра занятости Йены была выдана Флориану Хершту и распространена по всей стране, поскольку возникли подозрения, что, находясь на свободе, разыскиваемый уже сбежал из Тюрингии и скрывается в другой федеральной земле; короче говоря, в Эрфурте царило немалое волнение, потому что они наконец-то что-то получили: почти несомненное доказательство того, что этот Хершт был тем, кто держал мобильный телефон, что означало, что он был глубоко вовлечен в это сомнительное дело, теперь им оставалось только получить на него зацепку, только вот никаких зацепок нигде не было, что было не так уж удивительно, потому что Флориан за последние несколько месяцев не только начал напоминать хищника, но и вообще ничего в его внешности не напоминало бы кому-либо о его последней фотографии: его внешность кардинально изменилась, он
преобразился; вместо кепки Фиделя Кастро, которую он где-то потерял, он носил украденную меховую шапку-ушанку, из-под которой клочьями висели его волосы, борода одичала, глаза покраснели, лицо покрылось шрамами и царапинами, он накопил бесчисленное количество одежды, которую носил днем и ночью поверх комбинезона, но теперь все было так изношено и воняло, что бездомные прогоняли Флориана, если он хотел ночевать в жилом районе — хотя это случалось редко — а именно, другие бездомные всегда были одеты в относительно хорошую или даже качественную одежду — пальто, брюки, свитера, рубашки и обувь —
которые они получали от организаций, снабжавших их подобными вещами, тогда как всё, что было у Флориана, было разрушено, и ему даже в голову не приходило узнать, где находятся эти пункты выдачи одежды, и пойти туда, нет, ничего подобного ему даже в голову не приходило, он держался подальше от подобных учреждений и вообще от любого места, где мог соприкоснуться с теми, для кого он, несомненно, стал где-то в мае врагом, ибо не было никаких сомнений в том, что он нарушил все мыслимые законы: он был убийцей, он скрывался, и с ним ещё не было конца, так что дело было не только в том, что он изменился внешне, но внутри он уже не был тем человеком, которого знали жители Каны, он уже не был кротким и стыдливым, уже не был несведущим в повседневных делах, уже не был практически недоумком, а был опасен, как мина: если бы его мозг перестал функционировать, когда началась эта новая глава его истории, и не начал бы снова, из глубины существа Флориана вырвалось бы другое существо, существо, которое больше никто бы не узнал, и это существо теперь ночевало в Айзенахе, потому что из-за образа, который возвращался к нему в течение последних нескольких дней, он почувствовал необходимость снова увидеть Баххаус, потому что там было что-то, мимо чего он всегда проходил, но что оставалось в слепом пятне в его памяти, он не знал, что это было, но он должен был вернуться туда, чтобы осмотреть место, и он это сделал; две скамейки, расположенные в узком полукруге, известном как Фрауенплан, рядом с крошечной площадью со статуей Баха перед входом в Баххаус, были, как обычно, заняты двумя бездомными, но он не позволил себя прогнать, хотя они и пытались, он схватил одного из них за плечо и оттолкнул дальше, после чего другой улизнул, и они оставили его делать то, что он хотел, они поднялись выше по площади и наблюдали за ним, но это не завело их слишком далеко, потому что они не понимали, что этот парень
делал, осматривая стены по обе стороны от входа в музей: сначала он начал водить руками по стене, затем тереть всё сильнее, словно пытаясь соскоблить штукатурку, но он же псих, заметил один из них, и они остались с этим выводом, осторожно прокравшись обратно к своим скамьям, где поправили пальто, повернулись на бок и снова заснули, Флориан продолжал осматривать обе стороны входа в музей, наконец он остановился и направился к Фрауенплану, пройдя между двумя скамьями с двумя спящими бездомными, и он поднялся на Домштрассе, где посмотрел направо, затем налево, но никого не увидел, была глубокая ночь, он не знал точное время, может быть, между двумя и тремя часами ночи, снова он посмотрел направо, и ему пришло в голову, зачем он должен был прийти сюда, он понял, что привело его сюда, он увидел это: в двадцати метрах от того места, где он стоял, стоял большой мусорный бак, вот что он искал, потому что, когда он приходил сюда с Боссом, они лишь мельком взглянули на эту улицу, Домштрассе, они проглядели этот контейнер, потому что искали кого-то, а не что-то, а именно, они не осмотрели всё досконально, хотя им следовало бы это сделать, как это сделал сейчас Флориан, он подошёл к контейнеру, но когда он собирался открыть крышку, она внезапно распахнулась, ударив его по подбородку, он на мгновение пошатнулся, но лишь на мгновение, чтобы ему удалось вытащить прячущуюся в контейнере фигуру, мальчика лет пятнадцати или шестнадцати, Флориан вывернул ему руку и повалил на землю, затем снял с него сумку, в которой были баллончики с краской трёх разных цветов, и теперь Флориан вспомнил, как краскопульт использовал именно эти три цвета, он положил баллончики обратно в сумку, бросил всё это на землю и несколькими движениями наступил на сумку, пока она не разорвалась, пока баллончики с краской не взорвались с громким хлопком и краска не вылилась на землю, мальчик подумал, что он может воспользоваться этой возможностью, чтобы сбежать, но он ошибся, он только выбил наушники из ушей Флориана, но убежать он не мог, потому что Флориан держал его за шею так крепко, что у него не было никаких шансов, и он понял это сейчас, и он начал заикаться: Я объясню, на что Флориан ответил: Мне все равно, мальчик посмотрел на него яростными глазами, и он не оставил этого так, он снова заикаясь пробормотал, что он объяснит, на что Флориан немного ослабил хватку, и он спросил, действовал ли он один;