если, конечно, считать и подозрительные взгляды, брошенные в его сторону: пожилые дамы стояли там, после того как он проходил мимо, долго смотрели на него сзади, но его это, казалось, нисколько не заботило, было ясно, что если это была игра, то все карты были на столе, хотя это не было игрой, он был смертельно серьезен в своем намерении раскрыться перед Карин, он предлагал ей себя, он давал ей возможность иметь достаточно времени, чтобы разгадать его стратегию, и Флориан не останавливался, он прошел всю Банхофштрассе, бросив лишь один взгляд на Хоххаус, затем он свернул к Баумаркту и, как будто ничего не могло быть естественнее, вошел в Грильхойзель, сел на свое обычное место, и когда молодой парень, может быть, двадцати или двадцати двух лет, спросил его из-за стойки, что он хочет, он ответил, что боквурст и стакан воды, всего внутри было четыре человека, Флориан знал, кто они, но ему было все равно, так же как они, очевидно, не узнали его, так как они случайно его не узнали, они некоторое время смотрели на него, но никто из завсегдатаев не понял: это Флориан, им бы это и в голову не пришло, потому что между прежним Флорианом и этим неизвестным посетителем не было никакого сходства, хотя крепкая фигура — огромные плечи — могла бы дать им подсказку, но этого не произошло, потому что в глазах завсегдатаев эта фигура выглядела совершенно иначе, это не мог быть Флориан, лицо было другим, осанка была другой, то, как он сидел, расставив ноги, когда он опирался на спину, тоже было другим, в этой фигуре не было ничего, что напоминало бы им Флориана, и они даже не осмелились спросить, кто он, так как он не производил впечатления человека, который рад расспросам, поэтому они оставили его в покое, снова начали бормотать друг другу о том, что пособие по программе Hartz IV снова задерживается, и о других подобных вещах, Флориану подали боквурст и стакан воды, и он ел как зверь, как позже рассказывал Хоффман, но на самом деле, как животное, он разрывал свою еду на части, и после пары укусов она уже исчезала у него во рту, он задыхался и выпивал воду одним глотком, затем он подошел к официанту и сказал, что не может заплатить; мальчик сглотнул один раз, сказав: что?! и он начал выжимать кухонное полотенце, он не был готов ни к чему подобному; изначально идея была в том, что он только временно возьмет на себя управление Grillhäuseclass="underline" он будет готовить сосиски и жарить их, если понадобится, подавать напитки и собирать деньги, но ничего подобного; в его планы не входило становиться барменом, у него были другие планы, он хотел стать
художник, и он хотел жить в Голландии, но когда его кузину и ее мужа нашли мертвыми за пределами Каны, недалеко от города Альтенберг — власти закрыли Грильхойзель, а затем снова дали разрешение на его открытие — родственники дома в Трансильвании назначили его временно взять на себя управление буфетом, они поселили его у герра Генриха, поскольку не могло быть и речи о том, чтобы ребенок жил в помещении, где произошел этот ужасный инцидент, конечно, он согласился, но он не был готов к такой провокации, потому что что ему теперь было делать?! Вопрос был написан на его лице, он просто продолжал сжимать полотенце, он морщил рот, затем расправлял его, затем снова морщил, так что пока он пытался придумать, что сказать, Флориан медленно вышел из Grillhäusel, и ничего не произошло, постоянные клиенты, особенно Хоффманн, тут же начали нападать на него, почему он это допустил, он теперь босс, все громко высказывают свое мнение, так нельзя вести бизнес, если кто-то заказывает, он должен платить, что будет, если они сделают то же самое? что тогда будет с Grillhäusel? что заставило мальчика нервничать еще больше, было ясно, что он был бы более чем счастлив бросить в них свое кухонное полотенце и немедленно уехать в Голландию, чтобы стать художником, но он просто продолжал сжимать кухонное полотенце, в то время как Флориан продолжал свой путь, он прошел весь путь до конца Кристиан-Экхардт-Штрассе, повернул налево, и некоторое время он продолжал идти по B88, проезжая через город, идя рядом с машинами, изредка сигналящими ему, затем он дошел до Альтштадта, и он бродил по улицам часами, и здесь его тоже никто не узнавал, никто, но никто не думал, что это мог быть тот самый потерянный Флориан, потому что если они видели его, они боялись, а если у них было достаточно времени, они быстро переходили на другую сторону улицы, затем они все время оглядывались, чтобы задаться вопросом, кто это; Герр Фолькенант, когда люди рассказали ему, что за тип прошел перед почтовым отделением, выбежал посмотреть, и не только не узнал Флориана, но и прямо заявил, возвращаясь на почту, выражая свое недовольство качанием головы: «Что ж, дела у нас идут отлично, ребята, потому что теперь, похоже, нас не только пугают этой пандемией или чем там она там дурацкая поднимает голову в нашей собственной защищенной Тюрингии, но и у нас теперь есть волки в человеческой шкуре», комментарий, который был не безоговорочно принят, поскольку он напомнил всем о последнем информационном бюллетене NABU.