разминулись, пока один из них не догнал другого, или другой не догнал первого, было бы трудно отдать справедливость этой цепочке событий, так же как фрау Рингер тщетно ждала справедливости, потому что она надеялась, что после полного краха и смерти Рингера, ее собственная жизнь тоже подойдет к концу, но этого не произошло, вместо этого произошло нечто совершенно неожиданное, потому что, конечно же, все это началось со страха, потому что она жила в страхе перед тем, что может случиться, что Рингер действительно это сделает, она никогда по-настоящему не верила, что это произойдет, и все же, когда это произошло, она почувствовала странную силу, поднимающуюся в ее душе, все — и особенно родственники из Цвиккау, которые желали вдове адского огня — думали, что она сейчас рухнет, но нет, она восторжествовала над искушениями бездны, в которую она чуть не нырнула в те первые два дня, потому что видеть своего любимого супруга, висящего на ужасной балке, с языком, свисающим сбоку его рот, было много таких, кто бы совсем обессилел, сразу же решив последовать за своим возлюбленным, но по какой-то неизвестной причине ее жизнь была спасена, и это не благодаря фрау Фельдман, нет, хотя она должна была признать, что без нее все было бы гораздо труднее, но вместо этого в ней возникло своего рода неповиновение: она не сдастся, она останется в живых, не просто останется в живых, но будет искать то, что может привести ее к смыслу существования, так что когда ее выписали из клиники в Йене, где ее лечение длилось всего два дня, и она вернулась домой, сразу после похорон, она бросилась возвращать к жизни библиотеку; незаслуженно она не только долгое время была заброшена, ее двери даже не открывались больше года; полки, книги, стены, подоконники, рамы картин на стене и сами картины, потолок – всё представляло собой удручающее зрелище, всё было покрыто пылью, и во всей библиотеке было слишком темно, это никогда раньше её не беспокоило, да она и не замечала этого, но теперь это её очень беспокоило, она начала донимать бургомистра деньгами, потому что окна нужно было расширить, а это означало и установку новых окон, и нужны были новые книжные полки, новые книги, новые потолочные светильники и новые ковры, шторы, новые шкафы для каталогов, и вообще эти деньги были нужны, и бургомистр из партии Die Linke – это было как раз перед выборами – дал ей деньги, и работа по ремонту библиотеки началась, и фрау Рингер была чем-то вроде
Жанна д'Арк, которая победила костер и теперь строила королевство, и да, фрау Рингер хотела превратить библиотеку в королевство, дом, как она описывала это родителям и школам, которых она призывала отправлять своих детей в библиотеку, не беспокоясь об этом новом вирусе, потому что это того стоило, новые книги на новых полках, объяснила она, и столько света, сколько ребенку безусловно нужно, она обещала небольшой игровой уголок, она обещала прохладу летом и тепло зимой, и она сделала все это возможным, более того, она успешно организовала так называемые поэтические экскурсии в Доленштайн, где каждый участник читал вслух великолепные стихи из неповторимого жизненного произведения великого поэта Генриха Гейне на определенных смотровых площадках, выбранных заранее, в то время как дети наслаждались великолепными видами; Родители соревновались за то, чтобы их детей приняли в один из библиотечных кружков, организованных фрау Рингер, потому что теперь их было четверо, и поначалу она не хотела увеличивать их число, но, что ж, то, как эти родители осаждали её, сделало её более сговорчивой, и это была только история фрау Рингер, потому что позже также случилось так, что хотя некий герр Байер попал в городской совет — нацист в галстуке, как выразилась фрау Хопф, — мэр от Die Linke всё равно был переизбран, потому что жителям Каны нужен был мэр, который не поддастся всем этим паникерам вокруг пандемии, а именно им нужен был мэр, который ничего не будет делать, а просто позволит дням проходить в неизменном спокойствии, в город были направлены два штатных полицейских, и им также выдали две полицейские машины, ранее принадлежавшие городу Йена, другими словами, всё складывалось как нельзя лучше, и люди быстро забыли: вскоре никто не говорил о том, что происходило здесь в течение многих лет, старые нацисты ушли из здания на Бургштрассе 19, и здание наконец было выкуплено левым правительством, и началась реконструкция, фрау Хопф едва могла поверить своим глазам, как и ее муж, он тоже всерьёз начал надеяться, как и другие, потому что через некоторое время им пришло в голову, что, поскольку туристы больше не избегают города и Тюрингии из-за появления здесь множества новых нацистов — некоторые местные органы власти, включая Кану, склонили голову перед высшей политической волей и приняли около десяти или двадцати беженцев — то есть, людей не отпугивает от отдыха в этом районе, поэтому Хопфы могут нанять двух сотрудников и снова открыть Гарни, но не ресторан, фрау Хопф