двери, окна, но его не снесли, починили только крышу, хотя судьба здания вокзала была явно предрешена, оно никому не было нужно, так что пассажиры поезда, если таковые вообще были, просто ждали по одну или по другую сторону путей, как и Флориан, но он начал ждать там больше чем за час до прибытия самого раннего поезда из Орламюнде; он боялся, что заснет и опоздает на поезд, и поэтому не сомкнул глаз прошлой ночью, и, кроме того, он все время думал о великой задаче, которая ему предстояла, ворочаясь с боку на бок, бросаясь с одного бока кровати на другой и пытаясь сформулировать послание, которое он лично передаст фрау Меркель —
кратко! только кратко! — и так он начинал: можно было бы оспаривать, и правильно, объем его познаний в квантовой физике, но никто не мог бы оспаривать достаточность знаний, которые он получил от герра Кёлера, чтобы предупредить немецкое государство и его воплощение, фрау канцлерин Ангелу Меркель, о том, что их ждет, если они не будут действовать быстро, а именно, что должно быть построено нечто против случайности, которую, по его мнению, больше нельзя было назвать случайностью, поскольку она могла возникнуть в любой момент, потому что она могла возникнуть, более того — как он собирался сообщить госпоже Меркель — она могла возникнуть даже в следующий момент, он не мог заглянуть в этот субатомный мир, как он мог, но этот мир, тем не менее, открылся разуму, и он выдал, что, поскольку верно, что нечто возникает из ничего, также может случиться, что после возникновения из ничего одного миллиарда античастиц вместе с одним миллиардом частиц, одна избыточная материальная частица не появится как предположительно, это произошло во время Большого взрыва, как заявил герр Кёлер, но вместо этого, из-за дьявольского нарушения симметрии в обычно сбалансированном появлении частиц и античастиц, могла внезапно возникнуть, в один ужасный момент, одна лишняя античастица , и в то время как один миллиард частиц и один миллиард античастиц заняты уничтожением друг друга, а хорошо известный один миллиард фотонов улетают, оставшаяся единственная лишняя античастица могла бы создавать новую реальность, антивселенную, смертоносное зеркальное отражение реальности, и, конечно, эта цифра, этот один миллиард, указывает только соотношение, которое имело место во время появления этих частиц — так Флориан объяснил бы то, что он пришел к пониманию: а именно, после появления каждого одного миллиарда частиц и одного миллиарда античастиц всегда возникает одна лишняя материальная частица и одна