Кельвин, тем самым создав обстоятельства, благодаря которым в видимой нам области мог родиться свет, потому что свет — и все, включая Флориана, должны это принять к сведению — мог возникнуть только в течение определенного периода времени этого электромагнитного излучения, поскольку ниже определенного числа Кельвина он не мог существовать, так что впоследствии, мы не знаем точно, когда, но с рождением солнца и звезд свет снова забрезжил из этих новых источников, и, Флориан! Боже мой! этот свет светит даже сегодня
— но это уже не имело значения, потому что герр Кёлер никак, поистине никак не мог повлиять на ход мыслей Флориана, и из-за этого возникнут проблемы, подумал герр Кёлер, и он даже не знал, что Флориан уехал в Берлин и вернулся, потому что Флориан ни слова об этом не сказал, когда снова появился в доме герра Кёлера после недельного отсутствия, он не сказал, что уехал в Берлин или что вообще где-то был; только два дня спустя, в субботу, герр Кёлер услышал от фрау Рингер, снова в Лидле, на этот раз у овощного магазина
контратака — герр Кёлер хотел купить помидоры на ветке за полцены
— что он слышал о поездке Флориана в Берлин, но, возможно, она прошла не очень удачно, — сказала фрау Рингер, — поскольку Флориан не рассказал ей об этом напрямую: а герр Кёлер случайно ничего об этом не знал? ну, я не только ничего не знаю об этой поездке, ответил герр Кёлер с вытянутым лицом, но я вообще ничего не знаю обо всей этой истории — какого чёрта он мог делать в Берлине, беспокоился он позже дома, когда садился ужинать, он любил помидоры на ветке, больше всего ему нравился аромат зелени, он ел нарезанную колбасу с небольшим количеством сыра и помидоров в качестве гарнира, это был его ужин, обычно он ел мало по вечерам, только если ему удавалось раздобыть несколько этих помидоров на ветке, перед которыми он не мог устоять, он нюхал их и медленно пробовал на вкус, нет ничего лучше помидоров на ветке, сказал он Якобу-Фридриху, ради этого стоит пережить зиму, и, к сожалению, он уже съел целую упаковку, ну, вот и всё, у каждого есть своя слабость, и это моя, объяснил он, немного смущённо посмеиваясь Якобу-Фридриху, помидоры на ветке — моя слабость, на что его друг ответил только: всё ещё очень лучше, чем если бы вашей слабостью были Феррари, и они оба смеялись, так было всегда, Якоб-Фридрих всегда умел его подбодрить, он был в этом очень хорош, и поэтому герр Кёлер был благодарен судьбе за то, что она подарила ему такого друга, и он старался выразить свою благодарность, например, вспоминая день рождения своего друга, а также день рождения его жены, их ребенка и также их годовщину; он никогда не забывал появиться с каким-нибудь маленьким подарком перед более важными праздниками, потому что сам не проводил отпуск с ними, герр Кёлер это уважал, праздники были для семей, и Якоб-Фридрих тоже это ценил, он никогда открыто не благодарил своего друга за его внимание, но он ясно давал понять свою благодарность, так что им было очень хорошо вместе, ни один из них не мог и не хотел представить, что когда-нибудь это может закончиться, хотя об этом нужно было думать, ведь они оба, несомненно, уже были в том возрасте, когда... но нет, герр Кёлер считал, что лучше даже не задаваться этим вопросом, лучше наслаждаться дружбой друг друга, пока они могли, и это все, и на этом вопрос был закрыт, метеостанция продолжала работать, она собирала данные, в то время как герр Кёлер также наблюдал за данными с DWD, MDR или норвежцев, он вел свой собственный веб-сайт, обновлял его и был рад, когда иногда люди на улице обращались к нему