как «герр Уэзермен», он жил в мире, один, но в мире и спокойствии, и это, решил он, ничто не сможет нарушить, даже эта история с Флорианом, и поэтому он начал думать о том, как бы ему положить конец своей связи с Флорианом, он даже спросил совета у фрау Рингер, когда в следующий раз увидел ее в Лидле, но фрау Рингер побледнела и сказала: нет, нет, не делайте этого, даже не допускайте этого в свой разум, герр профессор, Флориан вас боготворит, он заболеет, если вы не пустите его к себе, лучше поговорите с ним о его проблемах, если вы смогли сделать его таким пылким вашим поклонником, тогда я уверена, что вы сможете вытащить его из этого, вы великий педагог, профессор, все это знают, поистине мудрый человек, я убеждена, — она подошла немного ближе к герру Кёлеру, — что вы сможете пробудить Флориана к его ошибочности, показать ему ясную цель, которая больше не будет обременять ваши отношения, потому что я знаю, — продолжала фрау Рингер, — что вы способны на чудеса, вы сделали добро для стольких людей здесь, в Кане, этот город полон ваших благодарных учеников, которые, благодаря вашему великолепному пребыванию в средней школе, познакомились с физикой и наукой вообще, и поэтому я прошу вас, — фрау Рингер схватила руку герра Кёлера обеими руками, —
не отпускай Флориана, не оставляй его одного, Флориан — необыкновенный человек, он просто немного чувствителен, пожалуйста, выслушай меня, и поскольку теперь она, казалось, немного отчаялась, герр Кёлер высвободил свою руку из ее руки и попрощался, фрау Рингер некоторое время стояла неподвижно возле мясного прилавка, где они на этот раз столкнулись; желание герра Кёлера освободиться от Флориана звучало немного угрожающе, более того, почти фатально, и в своем великом смятении она даже не сказала герру Кёлеру, как сильно Флориан был на самом деле влюблен в него; она сама признавала, что это обожание было оправданным, весь город испытывал такие чувства к бывшему учителю физики и математики, и именно поэтому он не мог – и определенно не сейчас – оставить Флориана одного, она рассказала это позже дома мужу, когда жарила свиные отбивные с особым коричневым соусом отдельно, сама она была не в восторге от этой подливки, более того, если быть честной, она выдала одной из своих верных читательниц в библиотеке, тете Ингрид, что ей надоел коричневый соус, но ее муж любил его, и он всегда любил его определенным образом, так вот что было со свиными отбивными, и они с тетей Ингрид смеялись, и тетя Ингрид призналась, что она такая же, с тех пор как она была ребенком, было
всегда только коричневый соус и варёный картофель со свиными отбивными, это у нас традиция, и всё, сказала старушка, держа в руке несколько любовных романов, прижимая их к себе, потому что она уже их просмотрела, и они снова рассмеялись надо всем этим, да, коричневый соус, он лучше всего подходит к жареным свиным отбивным, только она — фрау Рингер указала на себя — честно говоря, она немного устала от него, она бы ооочень хотела приготовить что-нибудь другое к свиным отбивным, но её муж... ну да, тётя Ингрид кивнула, и она попрощалась, она вышла из библиотеки, фрау Рингер подумала, что всё же, может быть, она попробует подсунуть что-нибудь другое на обед в выходные, просто чтобы это не всегда были одни и те же свиные отбивные с коричневым соусом, это была хорошая и дешёвая еда и всё такое, но всё же, на этот раз они могли бы попробовать что-нибудь другое — в то время как герр Кёлер размышлял по дороге домой из Лидла о том, что снова происходит, почему Флориан уехал в Берлин, и имеет ли это какое-либо отношение к тому, что произошло между ними? он не мог быстро принять решение, но, вспоминая письма Флориана, он подозревал худшее, письма Флориана, которые, как это ни смешно, он отправил... канцлеру, не так ли... по словам Волкенантов; В любом случае, герр Кёлер решил докопаться до сути, стыдясь того, что ждал так долго, ведь он не был тем человеком, который неделями обдумывает одну и ту же проблему. Он всегда считал, что лучше всего решать подобные стрессовые вопросы как можно быстрее, поэтому ещё до того, как вернулся домой, он обернулся, но тут вспомнил, что несёт в пластиковом пакете уценённое куриное мясо, запас на целую неделю, вместе с тонким ломтиком телятины и несколькими ломтиками свиной отбивной, которые нужно положить в холодильник. Поэтому он вернулся домой, завернул курицу, ломтики свинины и тонкий ломтик телятины в целлофановую плёнку, аккуратно уложил их рядом друг с другом в холодильник и отправился в путь, уже звоня в дверь квартиры Флориана, который на этот раз — потому что кто-то тоже звонил в дверь его квартиры неделю назад, но он не смог выяснить, кто это был, и на этот раз это не мог быть старый Дядя Фридрих, даже если раньше это явно был он, потому что он обычно звонил Флориану по вечерам, а сейчас было почти двенадцать, всё как неделю назад, подумал Флориан. Он оторвался от кухонного стола и открыл окно, высунулся и чуть не выпал из окна от неожиданности, потому что там, у входной двери, увидел самого герра Кёлера. Я сейчас спущусь!