сидели на полу, они сидели на своих чемоданах, кроме того, люди постоянно входили и выходили, не оставляя эту хаотичную толпу ни на минуту в покое, он нашел место рядом с одним из туалетов, если это можно было назвать местом, он сказал об этом и фрау Рингер, единственному человеку, которому он рассказал о своем путешествии, не считая депутата, хотя он не рассказал фрау Рингер всего; Флориан никогда не мог себе представить, что такой переполненный поезд вообще существует, ну, я тоже могла бы рассказать вам истории, ответила фрау Рингер, почесывая руку, потому что ее родственники, как Флориан знал, жили не в Кане, а в Цвиккау, и в прошлые годы она ездила туда по крайней мере четыре раза в год, а те, кто говорит, что такое случается только в поездах Intercity, никогда там не ездили, потому что вы даже не хотите знать, сказала она Флориану, что мы иногда пережили, особенно по выходным, но неважно, потому что теперь я езжу туда только раз в год с мужем, иногда даже одна, на Пасху или Рождество, так что я знаю, что вы пережили, ну, вот каково это, когда садишься в поезд, потому что больше не можешь спокойно сидеть, глядя в окно, наблюдая за скользящим пейзажем, потому что сидеть спокойно в поезде, глядя в окно, особенно в наши дни, невозможно, к тому же ты никогда не добираешься туда, куда должен ехать Время, весь этот Рейхсбан, или как его сейчас называют? Даже не знаю, вся железная дорога – одна большая катастрофа, но разве в машине лучше?! Ничуть! На дорогах столько машин, что попадаешь в одну пробку за другой, что делает ситуацию ещё более непредсказуемой, и, кроме того, люди сейчас даже водить не умеют, как раньше, никто не соблюдает правила. Я… фрау Рингер указала на себя. Обычно, если она произносила слово «я» во время разговора, она подчеркивала решительность своих слов, жест, который также стал привычкой — она не была одной из тех сумасшедших водителей из Бранденбурга, но так оно и было, дороги сегодня были просто ужасными, что на машине, что на поезде, людям действительно приходилось дважды подумать, прежде чем ступить за пределы собственного дома, и Рингеры почти не покидали Кану, только путешествовали по окрестностям, горы, окружающие город, дарили много радостных моментов, как выразилась фрау Рингер, тебе стоит как-нибудь поехать с нами, сказала она Флориану, здесь, в Кане, такие красивые горы, только подумай о Доленштайне, там есть смотровая площадка и вид на долину Заале, и, конечно, есть еще
Лейхтенбург, чудесные места, и она сказала то же самое своему мужу позже дома, поставив перед ним разогретый ужин: нам действительно стоит как-нибудь взять Флориана с собой, что скажешь? Что ж, я, право же, не в восторге от этой идеи, моя дорогая, — герр Рингер очень осторожно покачал головой, потому что знал, что больное место его жены — этот слабоумный сиротка, поэтому он попытался напомнить ей, что их прогулки — редкие случаи, когда они могут побыть наедине, только вдвоем, конечно, на кухне и в постели — тоже только вдвоем, но по-настоящему они были вместе только в горах, так что дальше этого дело не пошло, хотя фрау Рингер не сдавалась и была уверена, что если она достаточно пристанет к мужу, то в следующий раз он с ней согласится, потому что Флориан никогда никуда не выезжает, фрау Рингер точно знает, где и как он живет, этот бедный ребенок заточен в жизни этого зверя, жаловалась она своей мужа, потому что именно так она всегда называла Босса — этого зверя —
никогда не забывая, что когда ей самой было семнадцать лет, этот самый мужчина, лет на восемь старше ее, пытался изнасиловать ее за Розенгартеном, только у него это не получилось, потому что, слава богу, она была сделана из материала покрепче, и прежде чем что-то могло произойти, она пнула его в самое подходящее место, она никогда этого не забывала, она не хотела и не могла простить его, и когда Босс привез Флориана в Кану и поселил его в Хоххаусе, и фрау Рингер познакомилась с Флорианом в библиотеке, даже тогда она угрожала Боссу, говоря ему, что если он причинит вред этому ребенку каким-либо образом, она сообщит о нем в полицию, и фрау Рингер всегда держала эту угрозу в отношении Босса, который, казалось, не был особенно напуган, но из-за сильного характера фрау Рингер и ее еще более сильной ненависти к нему, он все еще должен был за ней присматривать, ну, он не боялся, что на него донесут в полицию, он ничего не боялся, но он предпочитал не получать в любой конфликт с герром Рингером, который, хотя, по всей вероятности, ничего не знал обо всем этом флирте с женой, за исключением того, что он всегда смотрел на него как на ничтожество, когда они сталкивались друг с другом в Торговом центре, был явно намного сильнее его — широкие плечи! рельефная грудь! крепкий костяк! крепкие мышцы рук, спины, ног и живота! — и это несмотря на то, что Рингер не часто посещал спортзал у железнодорожного переезда, Рингер таким родился, Босс продолжал это пережевывать, конечно, у него не было такой же мускулатуры и костяка, как у Флориана, потому что не было