Однако, она считала, что здесь нужно говорить об исчезновении, совершенно нет, сердито возразила соседка, она достаточно долго прожила в этом городе, чтобы знать всё о всех, а наш дорогой сосед всё не выезжал и не выезжал из дома, и Флориан, хотя и не принимал участия в этом споре, встал бы на сторону фрау Бургмюллер, потому что всё думал: что, если герр Кёлер настолько напрягся из-за всей этой истории, что решил бросить свою Частную Метеостанцию и просто уехал, а это означало бы, что Флориан больше не сможет задавать ему вопросы, потому что, очевидно, это тоже его угнетало, если бы это не угнетало всегда, и напряжение возросло до такой степени, что человек мог бы справедливо считать, что с отъездом, переменой обстоятельств, отстранением от чего-то он может выбить всё это из своей головы, только как можно выбить что-то из своей головы таким образом, как можно забыть, хотя бы на мгновение, о том, что может произойти: мир может исчезнуть в любой момент, Флориан был настолько уверенный в своей правоте, что, когда он сел на междугородний поезд в Галле и, после мучительного путешествия, прибыл на главный вокзал и изучал карту Берлина, чтобы понять, как добраться до Рейхстага, до этого момента каждое слово, которое он собирался произнести, было на своем месте, он искал эти слова и репетировал их, чтобы не стыдиться перед канцлером, хотя, возможно, стоя перед картой на главном вокзале, он должен был казаться встревоженным или неуверенным, или, по крайней мере, несколько колеблющимся, но он не был ни встревоженным, ни неуверенным, и тем более не колебался, он точно знал, чего хочет, кому и куда хочет передать свои открытия, и именно поэтому он не учел в должной мере, что в этой столице с ее ужасающим шумом он может заблудиться, хотя он не заблудился, кроме того, карта ясно говорила ему, что он находится совсем рядом с Рейхстагом, он даже может дойти туда пешком, поэтому он пошел туда пешком, отправившись вдоль берега Шпрее, торопясь через мост Кронпринценбрюкке, и он продолжал идти по другому берегу Шпрее, очень скоро он добрался до Рейхстага, он изумленно смотрел на огромный купол на крыше здания и на крошечных людей, прогуливающихся тут и там на разных уровнях, он смешался с различными азиатскими и неазиатскими туристическими группами, затем он выпутался, это было страшно, так много людей сразу, хотя, подумал он с благодарностью, ничего подобного нет ни в нашем городе, ни в Йене, тем более,
даже не в Дрездене, это, конечно, Берлин, и он гордился всем этим, но он позволил себе эту гордость лишь на мгновение — на это мгновение он забыл, зачем приехал сюда, — и после этой минутной забывчивости он мог думать только о том, что очень скоро ему будет поручено лично рассказать обо всем, что он не смог полностью передать в своих письмах, он ясно видел это сейчас, стоя здесь, лицом к Рейхстагу, он видел это гораздо яснее, чем дома, когда решил приехать сюда, и причиной этой внезапной ясности был сам Рейхстаг, он увидел Рейхстаг и сразу понял, что его письма, которые он отправлял, не стоили и гроша, в их письмах недостаточно ясно были обозначены его цели, он даже сказал об этом охраннику, когда вошел в здание, отстояв длинную очередь, он попросил охранника сказать ему, где он может найти канцлера Меркель, и, увидев удивление на его лице, попросил его, пожалуйста, успокоить Канцлер: на этот раз он ясно объяснит все, что сказал ей в письмах; Охранник задумчиво посмотрел на него, нахмурил брови, и наконец отвернулся, чтобы отогнать толпу школьников, которые шли не в том направлении, затем снова повернулся к Флориану и заметил, что сегодня в Рейхстаге был день открытых дверей, да, день открытых дверей, но не настолько, хотя Флориан не позволял разговору уходить от темы, он схватил охранника за руку, притянул к себе и доверительным голосом сообщил ему, что он Хершт 07769, канцлер ждет его прибытия, он написал ей, что приедет в двенадцать часов дня, и вот сейчас было двенадцать часов дня, он указал на часы, и действительно, часы показывали почти двенадцать часов, охранник поправил висевшее на шее удостоверение личности, которое чуть-чуть шевельнулось, когда Флориан схватил его за руку, затем вежливо сказал Флориану, что канцлера здесь нет, ее здесь нет? Флориан спросил, ну, где она? Ну, он не знал, ответил охранник, поэтому Флориану придется посоветоваться с кем-то еще о том, как