Для начала это ничто, и на этом Флориан завершил свое письмо, уверенный в том, что ему не придется долго ждать ответа госпожи канцлера, но до этого момента, Флориан написал, он умолял госпожу Меркель принять необходимые меры для освобождения господина Кёлера, но господин Кёлер не был освобожден, так же как и никакого ответа от госпожи Меркель не пришло, Джессика теперь не обращала внимания на Флориана, когда он отправлял это самое последнее письмо, затем, когда он все время заходил посмотреть, есть ли ответ, к нему привыкли на почте на Росштрассе: было утро, был вечер, была авиапочта, была заказная почта, и был Флориан с его вопросом, не приходило ли какое-нибудь письмо с именем Хершт, и фрау Шнайдер также упомянула фрау Бургмюллер, что этот ребенок Хершт больше не приходит в гости к их милому соседу, как они называли господина Кёлера, когда разговаривали между собой, и не совсем не как другие, которые называли его «герр синоптик» и тому подобное, как это неуважительно, заявила фрау Шнайдер, и фрау Бургмюллер в высшей степени с ней согласилась, потому что если кто и знал, какой порядочный человек герр Кёлер, так это они, оба считали его превосходным соседом, а именно хороший сосед — это настоящее благословение, и в особенности такому джентльмену, как герр Кёлер, они могли говорить о нём только хвалебные слова: как он всегда их приветствовал, и как в Международный женский день он никогда не упускал возможности крикнуть им несколько приятных слов в окно, и как — только один раз, но всё же — он пустил их к себе во двор, чтобы они могли полюбоваться одним из своих новых инструментов, весть о котором каким-то образом дошла и до них, — истинный джентльмен, ну, фрау Шнайдер поправила на лбу прежнюю прядь волос, но только прежнюю прядь, так как в соответствии с требованиями современности она давно подстриглась; и, очевидно, образованный человек, фрау Бургмюллер превзошла её, и на этом они остановились, затем они попытались выяснить, куда мог уехать герр Кёлер, и здесь мнение фрау Бургмюллер восторжествовало, в этом вопросе между ними больше не было никаких разногласий: дорогой сосед не находится дома, невозможно, чтобы он оставался дома так долго, он, должно быть, ушёл ночью, пока они спали, например, есть поезд в 23:46 до Йены, предположила фрау Бургмюллер, он мог бы поехать на нём в полночь, чтобы навестить кого-то из родственников? Другая женщина возразила: «Я очень сомневаюсь в этом», и они ещё некоторое время судачили об этом, но так и не сошлись во мнении, на каком поезде или автобусе мог уехать герр Кёлер, лишь по тому факту, что он уехал
и что в доме никого нет, и они были этому не слишком рады, так же как они были не слишком рады тому, что Флориан больше не приходит, ни по четвергам, ни в какие-либо другие дни, он явно что-то об этом знал, согласились два соседа, хотя Флориан ничего об этом не знал, он ничего не знал, он только видел в кафе Herbstcafé, что сайт герра Кёлера не обновляется, так что день ото дня он становился всё более тревожным, его мучили ужасные образы, в которых он видел герра Кёлера, сидящего в камере или в смотровой комнате, где свет был направлен ему в глаза, и эти мучительные образы стали появляться ещё чаще после того, как однажды во вторник он увидел двух мужчин в штатском, ожидающих его в парке перед Хоххаусом, двух мужчин, разговаривающих с депутатом, затем, когда депутат увидел Флориана, он жестом указал на двух мужчин, это он там, и один из мужчин подошел и встал перед Флорианом: у нас есть несколько вопросов, не могли бы вы уделите нам немного времени? и они сказали, что приехали из Эрфурта, конечно, сказал Флориан, подозревая худшее, затем он поднялся с ними на седьмой этаж, дал каждому по стакану воды, подождал, пока их хрипы утихнут, и тогда он задал первый вопрос: это из-за герра Кёлера?! — послушайте, один из мужчин ответил, нет, вы нас интересуете, да, да, но как поживает герр Кёлер? кто этот герр Кёлер? спросили они, ну, неважно, сказали они, отмахиваясь от вопросов Флориана, и оказалось, что они хотели знать, был ли он один, когда разыскивал госпожу.