Погруженный в вид окурков, разбросанных вокруг мусорного ведра рядом с насестом, на котором он сидел и на котором только в последний момент заметил подъезжающий к станции автобус, он вскочил, и если бы ему пришлось рассказать, что с ним произошло на обратном пути, он бы не смог, потому что на обратном пути с ним ничего не случилось, это все, что он мог сказать, густой туман окутал его мозг, он не мог думать, он чувствовал смертельную усталость, когда тащился домой в Хоххаус через совершенно безлюдный город; Ночью Кана производила впечатление не места, где люди сладко и мирно спят, а места, откуда все уже уехали, и потому для чужака она могла показаться призрачной, хотя, конечно, в Кане не было чужаков, и уж тем более никто не слонялся по ночам, если это вообще было возможно, даже ни одной ночи, как будто на лбах приезжавших сюда пенсионеров из туристических групп невидимыми буквами, но все же очень разборчиво, было написано: НЕТ; Ночи в Кане становились особенно невыносимыми, когда наступала непогода с проливным дождем и ледяным ветром, а в довершение всего выпадал снег, хотя фрау Хопф это нравилось больше всего, мне здесь больше всего нравится, когда выпадает снег, ну, это, мой дорогой господин, бесценно, живописное зрелище, она подбадривала тех немногих гостей в Гарни рядом с завтраком, если ей удавалось поболтать с ними, пытаясь уговорить их остаться еще на одну ночь, она говорила: если бы я была на вашем месте, я бы осталась еще на одну ночь, а потом возвращалась бы снова и снова, но я бы особенно возвращалась сюда зимой, вы знаете, горы, деревья, эти восхитительные прогулки по заснеженным склонам гор, и напрасно, люди, к которым она обращалась, смотрели на нее с некоторым негодованием, потому что о чем вы говорите, моя дорогая госпожа, Кана, даже сейчас, будь то весной или летом, производит такое впечатление, что я не понимаю, почему вы не бежите отсюда, но тщетно смотрели ли на нее гости в Гарни таким образом, фрау Хопф не поняла бы, для нее, несмотря ни на что, Кана была домом, я родилась здесь, вы знаете, она обращалась к той или иной небольшой семье, завтракающей со своими взрослыми детьми, чтобы провести каждую минуту вместе, потому что дети оставались в этом пустынном месте, в то время как они, родители, ехали домой, вы знаете, фрау Хопф улыбнулась, для меня Кана — дом, я родилась здесь, я буду похоронена здесь с моим мужем и моими детьми, и я не вижу это, как многие другие, как это гнездо нацистов или что-то в этом роде, я вижу только маленькую жемчужину