Über alles in der Welt,
Wenn es stets zu Schutz und Trutze
Brüderlich zusammenhält …
мотор ревел, они ехали со скоростью 135 или 140 километров в час, это был максимум, на который Босс отваживался идти на «Опеле», когда они мчались на следующее дело и следующее за ним, и Флориан не мог не присоединиться, потому что всякий раз, когда они ехали куда-нибудь на «Опеле», Босс заставлял его петь — «У тебя такой чертовски безвкусный голос, Флориан, ты что, еврей что ли?» — громогласно орал на него Босс по каждому поводу, а потом орал: «Ну и хрен с ним, в Земперопере ты в ближайшее время точно не будешь выступать, это уж точно», — и немного убрал ногу с газа, как бы выражая свое презрение к Флориану и всем остальным, кто так фальшиво поет; у немца ясный, прекрасный музыкальный слух, твердил он, так что Флориану пришлось отказаться от своих субботних утренних прогулок с фрау Рингер; Вместо этого ему пришлось стирать комбинезон в пятницу, чтобы он мог более-менее высохнуть на улице.
радиатор к следующему дню, и каждое субботнее утро в одиннадцать часов ему приходилось присутствовать на репетициях, чтобы тренировать свой музыкальный слух, но музыкальный слух не улучшался, голос оставался безвкусным во время многократного пения национального гимна в «Опеле», который Босс купил подержанным, машине было четыре с половиной года, и, конечно, ее нужно было ремонтировать, та или иная деталь постоянно ломалась, так и бывает со старыми машинами, пробормотал Босс, и он не ругал машину, а наоборот, хвалил ее, потому что она, по крайней мере, немецкая, объяснил он раздраженно, а «Опель» всегда будет «Опелем», не так ли? просто время от времени приходится с ним возиться, потому что эти янки все испортили, они действительно испортили этот шедевр, так что Босс все время с ним возился, он был рад это делать, и исключительно в одиночку, а это значит, что когда он этим занимался, Флориану не нужно было быть у Босса, ему даже не разрешалось ступать на двор Босса, что он и так никогда не любил делать из-за собаки, иногда, правда, Босс обсуждал то или иное с соседом, Вагнером, но только с ним, и они просто болтали, и только ему, Боссу, разрешалось прикасаться к Опелю, вы вообще знаете, кто такой был Адам Опель? Босс иногда обращался к Флориану в машине, и Флориан уже отвечал, что он отец Вильгельма и Карла, на что — словно в шутку, которую они оба любили повторять — Босс поправлял его: Вильгельм фон Опель и Карл фон Опель, сказал он, только Флориану не очень-то хотелось это повторять, потому что ему это было не так уж смешно и интересно, по правде говоря, ему было немного скучно, все это тебе скучно, да? Босс почувствовал, заставляя его снова ответить на вопрос, о, конечно, нет, Флориан неубедительно покачал головой, но конечно, тебе все это скучно, я вижу! Босс орал, перекрикивая мотор, какое-то время они ехали молча, затем Флориан получал подзатыльник, как в шутку называл это Босс, просто так, неожиданно, один подзатыльник, и всё, и обсуждение было прекращено: Флориан воспринимал то, что Босс заканчивал обсуждение той или иной темы подзатыльником, как совершенно естественно, и, как человек, принявший свою судьбу, он просто вытягивал шею в такие моменты, потому что Босс был его судьбой, и это нельзя было изменить, он принимал её и ждал ответа на своё письмо из Берлина, но затем, когда ответ явно задерживался, он начинал появляться на почте, когда мог туда попасть в часы работы, так как герр Фолькенант закрывался в шесть вечера; иногда, возвращаясь на «Опеле», они возвращались поздно, и тогда Флориан бежал в Альтштадт, чтобы не
не помогло, потому что почта не работала, и он не мог навести справки, но иногда ему удавалось добраться туда вовремя; Флориан всегда спрашивал и почтальона, потому что знал, что тот будет каждый вечер пить в пабе IKS до самого закрытия; он спрашивал, но ничего, и Джессика, и почтальон только качали головами, хотя, если уж на то пошло, почтальон теперь качал головой, даже не будучи спрошенным, непрерывно и в основном около закрытия — нет, ничего, и Босс тоже через некоторое время начал спрашивать: какого хрена ты все время ходишь к Джессике на почту, скажи мне уже повежливее — что Флориан должен был на это сказать — она тебе нравится, а? ну, это очень мило, нападать на замужнюю женщину, я сейчас обмочусь, Босс ухмыльнулся и хлопнул себя по колену, и это было только начало, потому что затем он начал смеяться по-своему: его рот был открыт, но не было ни звука, он просто покачал головой с этим открытым, открытым ртом, затем он наклонился к другому лицу, и он думал, что это было уморительно; Босс всегда смеялся так, как смеялся сейчас, затем он шлепнул Флориана по спине один раз, потом еще раз, что Флориан должен был воспринять как своего рода узнавание, хотя Флориан ничего подобного не почувствовал, он только весь покраснел, его улыбка была натянутой, как будто он признавал то, в чем Босс его подозревает, в конце концов он все же улизнул, чтобы скрыться с глаз Босса, потому что, пока они были вместе, ему приходилось быть ужасно настороже, он никогда не мог знать, что Босс собирается придумать, хотя подозрение Босса в его связи с Джессикой было на самом деле лучшим исходом, потому что все стало намного сложнее, когда Босс сообщил ему, что родина нуждается в каждом, и поэтому ему, Флориану, давно пора было перестать откладывать дела в долгий ящик — пора ему встать в очередь и попросить, чтобы его взяли в отряд, потому что так Босс называл своих друзей, отряд, и...