на следующий день, вот он какой крыса, вот и всё, герр Рингер не хотел обсуждать эту тему, но у фрау Рингер всё ещё были некоторые возражения, в основном из-за Флориана, только её муж не был заинтересован в их выслушивании, нисколько, потому что он хотел действовать, и он всё равно был сыт по горло Боссом, он подозревал, что его жена была в юности тайно связана с Боссом, он не знал точно, он только подозревал, что что-то могло произойти, потому что фрау Рингер всегда молчала, когда речь заходила об этом безмозглом первобытном Нацци, было что-то, чего она ему не рассказывала, и это, безусловно, было связано с Боссом, поэтому Рингер предположил худшее, как будто того, что этот Нацци вытворял со своими дружками на Бургштрассе, 19, было недостаточно, все знали, что там творилось уже больше двух десятилетий, но никто ничего не предпринял, была одна или две полицейские облавы, после которых... был короткий период затишья, но затем они тайком вернулись и снова поселились на Бургштрассе 19, где сейчас было много приходящих и уходящих...
и теперь они постоянно присутствовали на территории, но все еще не добились успеха, пока нет, подчеркнул Босс, и он выкрикнул слово
«Упорство!» так много раз, что это начало действовать им на нервы, даже Карин сказала: ну ладно, босс, к чёрту всё, мы будем упорствовать, но, может быть, пора попробовать другую тактику? нет, черт возьми, Босс отреагировал яростно, я так не думаю, и он не объяснил почему, так что все оставалось как есть, цена на Кёстрицер немного выросла в Нетто, так что после первоначального сопротивления Босса, в Бурге они перешли на Ур-Заальфельдер, это было довольно большое изменение, но в остальном все шло как обычно, была весна, солнце светило часами подряд, жители Каны отправились на берега Заале, они сидели на скамейках на Банхофштрассе, жизнь оживилась в Торговом центре, Кана столкнулась с Герой на футбольных полях, а потом наступил Первомай, по-прежнему самый важный праздник в Кане, уже с утра люди постарше пришли в Розенгартен, чтобы занять хорошие места за столиками, и они сидели там, выпрямившись, молча, пока не началась легкая музыка на бетонной сцене в форме ракушки, которую нужно было представить себе так: с одной стороны Розенгартен, расположенный ниже по высоте, чем остальная часть города, там было бетонное полусферическое сооружение (которое придумали, а затем воплотили в жизнь) с красивой деревянной крышей, возвышающейся над ним, за которой и над которой примерно каждые четверть часа проходил поезд, полностью заглушая на несколько секунд музыку, которая звучала
исполняли частично известные местные музыканты из симфонического оркестра Кана, а частично — старшеклассники: впереди сидели флейтисты и кларнетисты, за ними — ряд саксофонистов, в третьем ряду — трубачи, валторнисты и тромбонисты, а в самом конце — перкуссионист, ученик второго класса старшей школы, которого Босс откровенно ненавидел; чем больше появлялось его приятелей с подносами пива, тем больше он ненавидел того мальчика, сидевшего сзади за литаврами, но было трудно решить, что он ненавидел больше, самого мальчика или то, что они играли, потому что то, что хорошо сочеталось с этим, эти музыканты были «Битлз»
«A Hard Day's Night», «Blood of My Blood», «Dragonstone» и подобную чушь, Босс ругал тех, кто был на бетонной сцене, до самого антракта, он ничего не мог с собой поделать, я ничего не могу с собой поделать, он время от времени качал головой и, размахивая сигаретой, говорил, что это заговор, заговор самого коварного толка против всего, за что выступает Тюрингия, ну, разве вы не слышите?! да, да, конечно, мы слышим это, остальные кивнули, они потягивали свое пиво, и все очень внимательно следили за тем, чтобы Босс не увидел, как они ритмично отбивают ногами под столом, они знали, что Босс следит за их ногами под столом, он неотрывно следил за ними, затем над бетонной оболочкой сцены снова прошел поезд, направляющийся в Йену, Босс встал, обронив замечание, что теперь его очередь получить пиво, и он принес поднос с пивом, по одному на каждого, и по боквурсту на каждого, он покачнулся, неся два подноса обратно через толпу с трибун, толпа немного перегородила путь между трибунами и их столом, перестаньте перекрывать путь, крикнул Босс, балансируя двумя подносами, но он зря это сделал, потому что на мгновение отвлекся, поднос с колбасой в его левой руке немного накренился, и половина боквурста уже лежала на земле, вы, проклятые ублюдки, Разве вы не видите, что человек идёт сюда с двумя гребаными подносами?! Ну, тут толпа немного расступилась — она тоже ждала пива и колбаски — Хозяин опустил оба подноса на землю, взял колбаску, снова взял подносы и попытался держать их горизонтально, и у него получилось, он направился к их столику, ну, дети, с меня хватит, и он рухнул на стул, я долго не продержусь, и больше ничего не произошло, потому что разливное пиво хорошо и плавно пошло вниз вместе с колбаской, потому что, конечно же, им не нужно было бутылочное пиво, если в заведении подавали разливное,