нет пива дома, ну и ладно, депутат сделал смиренный жест, как человек, у которого испорчен день, пойдем в ИКС
паб, что скажешь? ну, прямо сейчас, ответил Флориан, я бы лучше не пошел, мне еще рано, я еще немного полежу, если ты не против, потому что, как я уже сказал, я вернулся домой в полночь, так что давай выкурим сигарету, депутат тянул время, не обращая внимания на то, что Флориан никогда не курил, потому что ему на самом деле не хотелось идти в паб IKS одному, что, конечно же, означало, что он не хотел оставаться один: я слишком много бываю один, и здесь в его голосе послышались нотки жалобы, и именно я, который никогда не выносил быть один, с уходом Кристины я не мог найти свое место, ты знаешь, Флориан, что значит скучать по кому-то? ах, как ты можешь знать — неважно, ты, очевидно, понимаешь, что я скучаю по Кристине; Честное слово, когда она была жива, я просто не выносил ее бесконечных придирок, потому что она меня, Флориан, эта женщина, ты даже не представляешь, как она меня придирал, иногда я готов был выбросить ее в окно, но, с одной стороны, мы живем на первом этаже, с другой стороны, ну, ты знаешь, как это бывает, теперь я уже скучаю по ней — и он бы продолжил, но Флориан постепенно и вежливо выпроводил его из квартиры, потом он снова лег, тотчас же уснул, вчерашняя поездка его измотала, в Лейпциг и обратно за один день, потом то, что случилось в церкви Святого Фомы, ему пришлось отсыпаться, и он проспал почти до двух часов дня, потом он оделся и сел за кухонный стол, достал лист бумаги формата А4 и, несмотря на свое прежнее решение, попытался написать еще одно письмо: прошло уже почти два года с моего первого письма к тебе, и вот уже почти год, как герр Кёлер исчез из-за меня, и на этот раз Флориан не ломал голову над каждым словом, он просто записывал всё, что приходило ему в голову: он прекрасно знал, что канцлер обожал Вагнера, но, что ж, музыка есть музыка, и он считал несомненным, что — Вагнер или нет — Бах в Берлине пользовался таким же уважением, как и Флориан здесь, в Кане, и именно поэтому он теперь обращался к канцлеру с рекомендацией, о которой не упоминал в своих предыдущих письмах, поскольку это осознание ещё не пришло, ибо лишь недавно он открыл для себя ту красоту в музыке Иоганна Себастьяна Баха, которая заставляла человека резонировать изнутри, и здесь он остановился, потому что ему довольно понравилась фраза «резонировать изнутри», он быстро схватил трёхцветную ручку, нажал на красный стержень и