смирилась с тем, что решения нет, и жизнь продолжалась, как она всегда любила говорить, и жизнь действительно продолжалась, хотя Флориан некоторое время не приходил на почту, думая, что если письмо приходит из Берлина, то почтальон принесет его ему, если он не будет каждый раз ходить на почту, чтобы проверить, что также означало, конечно, что его надежды получить ответ несколько уменьшились, Флориан понял, что мировые лидеры не могут решить эти проблемы сразу; ему нужно было быть более терпеливым, как бы трудно это ни было; кроме того, он тоже прекрасно понимал, что самое главное — не то, получит ли он сам ответ или нет, а то, что будет делать канцлер в этой чрезвычайной ситуации; он уже некоторое время следил за заседаниями Совета Безопасности ООН в интернете, и хотя он не понимал английского, с помощью Google Translate он мог более или менее понять, что и когда происходит; и пока ему не попадались темы, которые бы указывали на то, что предложенные им вопросы вносятся на обсуждение; и, конечно, возможно, что всё это происходит за закрытыми дверями, более того, дело может быть уже на ранней стадии подготовки, и эта возможность его успокаивала; более того, в один из выходных, когда он сидел на своей скамейке у Заале, ему пришла в голову мысль: а что, если герр Кёлер исчез именно потому, что в Нью-Йорке по этому вопросу допрашивали Адриана Кёлера, а не его? Он вскочил, и вдруг... все это казалось таким рациональным, да! он ударил кулаком в воздух, вот и все! и он ударил кулаком воздух еще раз, и маленькая певчая птичка в листве каштана, испугавшись, метнулась прочь, Флориан вскочил, и вдруг он понял что и почему, о, почему он раньше об этом не подумал?! и он лихорадочно направился к гандбольному полю, потом вернулся и пошел по узкой дорожке, ведущей к маленьким садовым участкам, как я мог быть таким глупым?! он покачал головой от радости, и с каждым шагом он все больше убеждался, что это единственное объяснение: герр Кёлер оказался более подходящим, чем он сам, для того, чтобы объяснить все лицам, принимающим решения, ну конечно, это был герр Кёлер, а не он, потому что что он, Флориан, знал об этих вещах, все, что он сделал, это почувствовал наличие проблемы; Конечно, настоящим экспертом был герр Кёлер, и, более того, Флориану пришло в голову, что, когда он видел герра Кёлера в последний раз, тот сказал что-то вроде:
«с этого момента он будет всем управлять», ну, и теперь все
предстал совершенно в ином свете, с лицом, сияющим от облегчения, от освобождения, Флориан помчался обратно в город, и он мог только сказать знакомым людям, с которыми он пересекался, что никаких проблем нет, все в порядке, теперь все могут успокоиться, дело в надежных руках и так далее, что, конечно, никому не казалось бессмысленным, разве что Флориан окончательно сошел с ума или наконец женился, потому что эти люди в большинстве своем придерживались мнения, что единственная проблема Флориана в том, что у него нет жены, мужчине нужна жена, герр Генрих анализировал ситуацию остальным в буфете Илоны, где он был чем-то вроде распределителя рабочих мест: он мог иногда устраиваться на черный рынок для людей на Хартц IV с 25-процентной надбавкой, и поэтому он был там в довольно большом почете; Молодой, крепкий мужчина, такой как Флориан, без женщины – это даже не мужчина, и это приведет к чему-то плохому, сказал он, и он сказал это и сейчас, когда Флориан вбежал, и, запыхавшись, заявил: все могли бы успокоиться, он понял, что происходит, и уже выбежал, его схватили, вмешался Хоффман и быстро огляделся, чтобы проверить, все ли поняли шутку, и они поняли, потому что завсегдатаи покатывались со смеху, как один, Илона только улыбалась за стойкой, обычно она почти не участвовала в разговоре, предпочитая слушать, иногда вставляя комментарий о том или ином, но очень редко, это была не ее работа развлекать клиентов, как всегда говаривал ее муж, а скорее проводить границу того, до чего они могут зайти, потому что граница должна была быть проведена, потому что иногда пиво лилось слишком плавно, особенно в дни зарплаты, и это сказывалось, истории немного выходили из-под контроля, и Илоне приходилось остудить разбушевавшегося атмосфера с более трезвыми предложениями, но одного или двух таких замечаний всегда было достаточно, потому что Илона была святой в глазах завсегдатаев, как только она говорила, ее желание исполнялось, Илона была здесь звездой, Хоффман часто говорил это хорошо и громко, так, чтобы человек, о котором он говорил, тоже слышал его, даже если бы электричество было отключено, мы все равно могли видеть в ее сияющем свете, за что все поднимали бокалы и пили за нее, пили за Илону, пили за этот островок мира, который был поистине единственным светом в их жизни, и хотя они называли Илону своей королевой, которая, конечно, совсем так не думала, она знала, что ее клиенты любят Grillhäusel, но ей было достаточно знать, что ее клиенты довольны, это было ее целью, бизнес продолжался, он не