более того, Адриан может рассказать мне позже, если захочет, в конце концов, это его дело, и всё, сказал он жене, мы не можем на него давить, и на этом они оба сошлись во мнении, только вот всё это было странно, фрау Тиц решила, что если её муж так глупо к этому относится, то она сама попытается вытянуть из Адриана всё, когда он в следующий раз приедет к ним, но до этого момента прошло так много времени, что она сама забыла об этом, и когда она вспомнила об этом инциденте, он уже не казался таким важным или непонятным, на самом деле она вообще не нашла его важным или непонятным, потому что всё вернулось к прежнему распорядку, они часто разговаривали по телефону, как и прежде, часто встречались, как и прежде, и Адриан был точно таким же, как и прежде, доктор Тиц и его жена тоже ничуть не изменились, какой смысл было пытаться что-то сделать, поэтому они не стали этого делать, как и Флориан, даже если у него были другие причины для этого, а именно, он считал, что должен уважать очевидный факт того, что герр Кёлер вынужден молчать, он явно не мог сказать ни слова, когда был вовлечён в такое жизненно важное дело, и в любом случае, кто он такой, чтобы ожидать, что герр Кёлер посвятит его в свои самые личные дела, например, в то, что герр Кёлер так старательно писал на своём ноутбуке, Флориан был никем, уже было такой огромной честью, что герр Кёлер был так дружелюбен к нему, и это было правдой, герр Кёлер принял Флориана в своём доме ещё теплее, чем прежде, если это было возможно, конечно, было негласное предварительное условие, или, по крайней мере, Флориан так думал, что он никогда больше не должен упоминать об уничтожении вселенной, которое может последовать в любой момент, и он не должен обсуждать, как он всё ещё общается с госпожой Меркель, потому что это его личное дело, заключил про себя Флориан, и таким образом сохранялось равновесие, Флориан покрасил приборный бокс, он отремонтировал лестницу, которая вела до нее, которая на самом деле была всего лишь своего рода лестницей, только герр Кёлер почему-то называл ее лестницей, Флориан заменил четыре ступеньки, которые уже немного сгнили, ты наверняка что-нибудь найдешь на чердаке, сказал ему герр Кёлер, отправляя Флориана туда за материалами, и Флориан нашел доски, и лестница была лучше новой, одобрительно сказал герр Кёлер, и теперь оставалось только покрасить лестницу, хотя это была не белая масляная краска, которую нужно было использовать, а своего рода атмосферостойкий лак, который предотвратил бы скольжение лестницы, и они не были скользкими, и герр Кёлер был доволен настолько, что однажды спросил Флориана,
У него теперь было столько свободного времени, он мог подняться по лестнице в приборный блок, открыть его и самому снять показания, и Флориан был отчаянно счастлив, потому что теперь он чувствовал, что тоже играет роль в работе знаменитой метеостанции, и герр Кёлер даже называл его моим маленьким метеорологом, ну, моим маленьким метеорологом, диктующим мне результаты, потому что записывать результаты, знать, что и как считывать с приборов в приборном блоке, было детской игрой в компании герра Кёлера, и Флориан гордился тем, что он умеет снимать правильные показания, и когда в Herbstcafé, просматривая сайт Weather-Kana, его сердце забилось, когда среди показаний он увидел и «свои показания», и он не мог удержаться от того, чтобы снова и снова просматривать сайт, и даже показал его фрау Уте, это действительно нечто, Флориан, она похвалила его, видишь ли, мой мальчик, если ты возьмёшь себя в руки и оставишь этого преступника позади, как много хорошего вы можете сделать прямо сейчас? что, конечно, не очень обрадовало Флориана, и он даже не отреагировал на это заявление: он просто закрыл программу, которой пользовался, выключил ноутбук и молча отдал его фрау Уте, а затем попрощался, потому что это его огорчало, его очень огорчало, когда люди так говорили о Боссе, ему бы уже пора было к этому привыкнуть, но он так и не привык, просто обычно это его уже не так огорчало, и он не знал, почему именно сегодня это огорчало его сильнее, потому что сегодня ему было гораздо огорчительнее, что никто не знал истинного лица Босса, и если Флориан часто винил себя в обвинениях, которые окружали Босса, то в последнее время он винил себя еще больше, потому что почему он ничего не делает, чтобы заставить людей изменить свое мнение о Боссе?! он действительно надеялся, во время первого нападения волка, что прежние суровые суждения о Боссе изменятся навсегда, когда он внезапно станет героем в глазах людей, но его новообретенная положительная репутация продержалась недолго, и еще несколько дней назад люди начали строить предположения о том, было ли вообще зарегистрировано оружие, которым Босс застрелил волка, за которым последовали еще более грубые инсинуации: ну, Босс был тем, кто застрелил этого зверя, кто еще, кто еще здесь хорошо обращается с оружием, только он и его банда, добавил Рингер, а именно, с самого начала он признавал заслуги Босса в этой истории только сквозь стиснутые зубы, сквозь стиснутые зубы, то есть, он никогда не видел Босса героем, он должен был признать, что да, может быть, он и его