Видать, знатную облаву Агнар собирается устроить. Вот только на кого?
— Что ж, почтенный Агнар, — произнёс ярл, подъехав к барону, — может быть ты уже расскажешь мне, на кого мы будем охотиться?
— Терпение, дорогой родственник, терпение. Всему своё время.
Сигурд раздражённо хмыкнул, но барон не обратил на это внимания. Он приподнялся на стременах и зычно, на весь двор крикнул:
— Выступаем!
С полсотни всадников взлетели в сёдла и двинулись к воротам замка. Ярл повернулся к своим. Слагфилд, правая рука Сигурда, старый проверенный соратник, уже посадил дружинников ярла на лошадей и теперь лишь ждал сигнала.
— За мной, — махнул рукой ярл и тронул коня.
Что ж, охота так охота. Но всё-таки, на кого они устраивают облаву?
Большой Грын растянулся в тени раскидистого вяза. Он лениво жевал нежный побег папоротника и наблюдал за копошением детишек. Несколько лун тому назад Тара, Мать семьи, позволила ему быть с Хирой и теперь, надеялся Грын, после Белого Леса, во время Цветущей Травы, она родит ему сына. Большой Грын нисколько не сомневался, что именно сына. И малыша будут звать ых Хира. Что значит — сын Хиры.
А ых Тара, брат, тогда же получит настоящее имя. И то сказать, время уже — руки до колен достают, живот почти как у большого, а он всё еще — ых. Мать семьи сказала, что в следующую Цветущую Траву он пройдёт обряд Взрослого.
Большой Грын (тогда его звали ых Кана, сын Каны) хорошо помнил свой обряд. Ему приказали закрыть глаза и долго вели куда-то по лесу. Потом, он это чувствовал, они вышли к Медленной Воде. Под лапами захлюпало, стало тяжело идти. Но ых Кана упорно шёл, доверяясь ведущим его и честно не открывая глаз. Наконец, он почувствовал под ногами твёрдую землю. Его осторожно остановили и разрешили открыть глаза.
Он находился на крохотном островке посреди большой Медленной Воды. В самой центре стоял большой замшелый камень. Он был очень большой. Даже Кныр, самый сильный и большой в их семье, рядом с валуном казался новорожденным детёнышем.
Мать семьи подошла к камню, прикоснулась к нему ладонями и что-то запела низким хриплым голосом. Слов ых Кана не понимал. Не то чтобы они звучали не разборчиво. Нет, они просто были незнакомы. Как будто не из их языка. Остальная семья уселась полукругом перед камнем и помогала Таре, ухая и шлёпая ладонями по земле.
Это продолжалось долго. Но ых Кана терпеливо ждал. Хотя по молодости и глупости, он не понимал, что и для чего делает Мать семьи, он внимательно слушал её пение. Наконец, она закончила и подозвала ых Кана:
— Прикоснись к камню.
Ых Кана подошёл и положил руки на валун. Он удивился. Там, подо мхом, чувствовалась Сила. Она пульсировала, набухала и опадала, ворочалась, как Кныр во время сна. Сила внутри камня жила.
— Что ты чувствуешь, сын Каны?
— Силу, Мать семьи.
— Что она говорит тебе, ых Кана?
— А разве она может говорить?
— Может. Ты лишь прислушайся лучше. Представь, что ты спрятался и слушаешь, не подкрадывается ли к тебе человек.
Ых Кана последовал совету Матери. Он закрыл глаза и затаил дыхание. И спустя мгновение услышал внутри головы голос. Раскатистый, как гром, и нежный, как прикосновение матери.
— Ты — сын Каны. Теперь твоё имя — Большой Грын. Ты — часть нашей семьи. Нашей. Большой. Семьи.
Голос утих. Грын постоял немного, потом отнял ладони и повернулся к Матери семьи.
— Всё. А что теперь?
— Какое имя ты услышал? — заглядывая в глаза, спросила Мать.
— Большой Грын.
— Хорошо, — она улыбнулась, — ты знаешь, что это за камень?
Большой Грын замотал головой.
— Это Мать Всех Троллей. Когда-то давным-давно она пришла на эту землю и дала начало всем троллям. Она жила очень долго, но и ей подошло время уходить. Тогда она пришла сюда и попросил у Медленной Воды, чтобы та помогла ей и после смерти оберегать её род. И добрая Медленная Вода превратила его в камень. В Мать Всех Троллей. Здесь, рядом с ней, тебе — и любому другому из нашего рода — никогда не будет грозить опасность. Здесь никто не сможет причинить тебе вреда, даже человек. Помни об этом, Большой Грын.
Грын догрыз корень и потянулся за другим. Внутри своей головы он видел недавние бытие с Хирой во всех подробностях. Эти видения наполняли его радостью и силой. А ещё — надеждой на повторение. Кныр говорил, что самка вряд ли понесёт от одного раза. А раз так — Грыну наверняка предстоит ещё несколько приятных встреч. Он зажмурился и потянулся всем телом, разминая затёкшие мышцы.