Валерка сел рядом с Перуном перед сферой, где уже установили запись с приемом во дворце, где, по мнению некоторых, Алер устроил кровавую баню, хотя Волк так не считал. К подобным расправам невзятые должны были уже привыкнуть. Но, похоже, Царь за последние годы не сильно лютовал, возможно, впервые после проигрыша задумавшись над тем, что человеческий ресурс не такой уж быстро восстанавливающийся, как ему бы хотелось.
Валерка еще раз прошелся по волосам полотенцем и расположил его вторым воротником халата на своих плечах. Перун внимательно осмотрел мальчишку.
- Ты как себя чувствуешь?
- Не бодро, но вполне сносно, - пожал плечами Валерка.
- Все еще тошнит после возвращения?
- Да, - вздохнул Валерка, - ничего не могу с этим поделать.
Перун прошелся широкой ладонью по спине парня.
- Это хорошо, это все еще значит, что ты продолжаешь физически обман не выносить. Хорошо было бы, выходи он из тебя иначе, я помыслю, может что-то и придумаю. - Перун усмехнулся, еще раз пробежав по парню взглядом, - а халаты, я смотрю предпочитать стал?
- Перун Громович, ну вот что вы начинаете? – рассмеялся Валерка.
- Ладно-ладно, тебе идет.
- Перун Громович!
Мужчина громогласно смеялся.
- Ну, прости, но повод для шуток, хороший, жаль упускать. Ладно, давай смотреть, что ты там наворотил.
Картинка в сфере ожила, и Сергей с Валеркой, словно снова оказались в Черном замке Царя, где Валерка-Алер развалившись на троне, лениво поглаживал сидящего на коленях рядом с ним Волка. За несколько дней до этого Волку пришлось срочно переправлять на сторону Свободы несколько семей и это выставили как побег без разрешения, и царское войско под предводительством сына Кощея создавала суматоху в «поисках» беглеца, чтобы переход прошел незаметно, а исчезновение семей списали на буйство войска.
Не все в войске были со стороны Свободы, но на главных постах были именно люди Свободы и они мало-помалу воспитывали солдат, заражая светом. Свобода и невзятых считал своими людьми, он не отворачивался от них, он каждого ждал в своем мире, и над каждым велась работа. Он понимал, что не все доросли, но он мечтал хотя бы поднять их из тех низов, на каких они находились сейчас, дать им хотя бы направление для развития. Больнее всего было видеть, как сопротивляются умные. Как они отстаивают позицию одиночества, глупого садизма, бесполезности чужой жизни, разрушение собственной души, единоличное счастье за счет остальных. Как не умеют такие взять радость и разделить ее, умножить, как им не радостно от радости других, как им от этого больно и завидно, как они плодят черноту в себе и пытаются радость отобрать, а эфирная девушка в их руках тает, оставляя горечь и отчаяние.
По лицам молодых придворных было видно, как еще бродят в их головах воспоминания о приручении Волка. Такой небольшой всплеск власти от Алера уже будоражил их кровь. А ведь ничего особенного и не было, он с усмешкой, быстро растаявшей, взглянул тогда на приволоченного к нему его ратниками Волка, которому не дали встать, оставив стоять перед Черным принцем на коленях.
- Я скучал, - Алер отпустил мальчика-виночерпия, который крутился около него с самого побега Волка, но не удостоился ничего от Черного принца кроме иногда подставляемого для наполнения серебряного, осыпанного сверкающими камнями кубка.
Волк поднял глаза на юношу, который даже рассматривал его лениво из своей расслабленно-ленивой позы.
- А ты скучал, мой Пес?
Запахло властью Алера. Волк постарался сдержать дрожь от вкрадчивого голоса Принца, от его взгляда на него, от его проступившей предвкушающей улыбки, почти невидимой, но Волку ли не знать, когда она появляется на губах парня, от его обласкавшего «мой» и одновременно от оскорбления при всех – Пес. Но дрожь проступила, пусть ненадолго, но от наблюдающего черного ока ее было не скрыть, он знал об этом и от осознания, что Алер за ним следит, внимательно, тело продолжало невольно вздрагивать, как от пальцев с холодными перстнями, которые неожиданно касались кожи.
- Ты ведь мой, Пес?
А вот на этот вопрос уже ждали ответа и не только Принц, но и все, кто мечтал занять место Волка при Принце. Многие хотели заменить Волка и многие надеялись, что Волк теперь впадет в немилость, хотя лучше бы ему пропасть бы между навью и явью навсегда, но как сказали ратники, оказалось, он сам приполз ко дворцу, тварь живучая.
- Твой, - сглатывая, прохрипел больше, чем ответил Волк.
- Кто?
- Пес, - отвечая Волк мелко задрожал под одобрительным взглядом Черного принца и от вспыхнувшей улыбки парня.
- Раздевайся, псы одежды не носят.