Некоторые придворные разулыбались, для них одежда служила непонятным символом власти. И если человека оголяли – это считалось унижением. И Алер в какой раз этому усмехался, потому что он правил ими полуголый и пару раз даже лишь с накинутым и не запахнутым халатом, все равно, что если бы был одет в броню и они слушались и даже не думали, что его обнаженность его как-то унижает. Даже сейчас он сидел перед ними не только с распахнутым торсом, но и даже в прозрачном одеянии лишь дорого расшитом серебром и самоцветами. Но до сих пор считалось оголение унижением, но ведь все зависело от того, как свою наготу носить, ведь не подчинили же они молодую Ведьму раздев и выпоров на площади при всем честном народе, она все так же осталась для них недоступной, к ней никто не смог и пальцем прикоснуться после этого, она продолжала их пугать. Но настаивают, настаивают. И не понимают, что Алер не унижает Волка, а считай, в любви ему признается, и оголяет он его, чтобы любоваться, потому что Волком нельзя не любоваться. Его тело прекрасно, расчерченное шрамами, оно было слеплено природой и Волком так, чтобы статуи атлетов завидовали. И наконец-то не будет никаких преград, чтобы Алер мог прикасаться к бархату кожи Волка, в любой момент, беспрепятственно.
- Хороший Пес, - похвалил Волка Алер, в тишине зала, потому что люди перестали перешептываться, а вдруг стали с любопытством и испугом рассматривать тело Волка, вспомнив, что он на самом деле вовсе не Пес, а Боевой Волк, заваливший не мало врагов их стороны и при Царе он не за красивые глазки оказался, а за оказанные ему услуги. Волк все же был убийцей, - а хороших псов принято награждать.
Алер распустил завязки на своих шароварах и ладонью позвал Волка. И Волк прикрыв на секунду глаза на четвереньках пополз к принцу, возбуждение тут же проявилось на его теле.
- Вот теперь я вижу, что ты рад меня видеть, - погладил по щеке Волка Алер и тут же насадил его рот на свой член крепко прижимая лицо Волка к своему паху. – Кто там следующий со своими просьбами и наветами на соседа? Я слушаю.
Но сфера показывала другие события, она показывала уже награжденного ошейником, как хорошего пса, Волка и Алера в лунно-серебристом, почти белом опять распахнутом халате, так же богато расшитом, как и вся его одежда, только цвет был подчеркнуто праздничный, как и сам фасон халата, для встречи священников.
Алер как обычно не обращал внимания на пришедших. Ему как всегда были не интересны люди, поэтому так многим бросалось в глаза, что он из общей массы выделял Волка, но действительно как любимого пса, с которым он игрался.
- Вы ведете себя неприлично, Черный принц, - наконец не выдержал такого пренебрежения к своей персоне первосвященник стоявший около возвышения, на котором стояли троны Царя и Черного принца.
Юноша отвел взгляд от Волка и посмотрел на пышно разодетого в золотисто-красный мужчину, за спиной которого стояли в белых одеждах с золотой вязью пухлощекие прислужники.
- Мы все же заслуживаем уважения, - продолжил первосвященник, когда привлек к себе внимание Алера, который продолжал ласково царапать щеку Волка и оставив взгляд на похожего на черную украшенную елку мужчине. – Мы те, кто молился богам о победе Царя. Мы призывали проклятье на головы мятежников...
- Ах, так это вы, - произнес равнодушно Алер и позвал, - Феоктист. Из зала никого не выпускать, - тут же царский конвой распределился по залу согласно приказу, - и позовите палача.
Зал зашумел.
- Да что вы себе позволяете! – взвизгнул первосвященник.
- Пока ничего особенного, а когда придет палач, я себе позволю казнь предателя.
Люди в зале шумно вздохнули. Царь перевел взгляд на мальчишку сидящего рядом с ним.
- Алер?
И зал притих ожидая ответа Черного принца на невысказанный вопрос Царя.
- Я не хочу принижать ваших заслуг, батюшка, - усмехнулся Алер Царю, - но мы сидим на куске земли, а не занимаем всю планету. И если вы это называете победой, то неудивительно, что вы этим удовольствуетесь. Но я вам раскрою глаза, эта жирная свинья, требует немалую часть нашей казны и тратится не на молитвы и подношения богам, а на то, чтобы разукрасить себя и своих поросят. И судя по тому, на каком куске земли мы сидим, эта свинья не молилась богам, когда шла битва, а сидела в каком-нибудь подполе и молилась о том, чтобы не потерять и капли своего жира. Это ли не предательство?
- И что ты будешь делать? – уточнил Царь, наконец-то увидев, что его Принц способен на убийства, а не на безразличное - «вам решать, батюшка, а я поучусь».
- Казню. Тут. При всех, чтобы понимали, что предательство – наказуемо. Уклонистика тоже.
- Не посмеете, - зашипел священник, - на моей стороне боги!
- Ну так молись им, вдруг они еще раз тебя услышат и спасут, - Алер посмотрел поверх головы первосвященника, - этому голову с плеч.