— Да нет, какой там. Просто у нас лаборатории по специальностям разделены. Есть еще быстрого развертывания, но они уже месяца три без дела. И хорошо. А есть универсальные. Но, насколько я знаю, биология пока нигде не требовалась. Странно, что вас вообще прислали… Странно.
— Мы подали заявку, нам разрешили. И вот мы здесь.
— О, добровольцы-энтузиасты!
— Вроде того, выходит.
— Тогда ясно, неплановые, значит. Ну ладно, пришли — так пришли, — Бахтин хлопнул себя по бедрам. «Сейчас наливать будет», — подумал Митин.
Но тот попросил документы и стал вбивать что-то в ноутбук.
Митину здесь начинало нравиться больше и больше. И даже прежнего страха перед Зоной больше не было.
— Левее подавай, левее, — в шлемофоне голос Михеева был почти неузнаваем.
— Да черт, никак не поймаю… Нос чешется… Хоть бы чесалку, как у космонавтов, придумали.
У Митина и правда нестерпимо чесался нос. В скафандре было жарко, пот ручьями лил по лицу, противно липла к телу сырая одежда.
Уже месяц они пытались поймать этот артефакт. Аномалия, казалось бы, самая заурядная. Жарка. Но замеры показывали внутри непонятные блуждающие всплески излучения. Порой они были абсолютно хаотичными, порой казались живыми, реагировали даже на приказы: вперед, вправо, назад, стоп… Это Михееву в голову пришла такая безумная идея: приказывать аномалии, и они тогда все чуть с ума не сошли, когда та вдруг начала подчиняться. Кроме того, эта Жарка никак не реагировала на Выбросы. По крайней мере, два уже пережила и никоим образом не изменилась. Одно это было не совсем обычным. Аномалии, обладающие постоянным полем, конечно, в Зоне имелись, но эта — со своими всплесками… Тем не менее, артефакта рождать так и не собиралась. Митин предположил, что блуждающие всплески — это и есть артефакты, пусть сгенерированные не совсем обычным способом, оттого и датчики не показывали никаких образований. Проверить догадку можно было только одним способом: самому влезть в огнедышащее жерло. Не в самый центр, конечно, но в областях с наименьшим действием вполне покопаться было можно. Бахтин тогда за голову схватился:
— Да вы что?! В аномалии лезут либо совсем конченные, либо пьяные. И знают, зачем лезут. А вы даже понятия не имеете, что ищете.
Тем не менее, спецснаряжение выдал.
В «глотку черту» полез сам Митин. Михеев страховал с прибором измерения поля и подсказывал, куда идти. Если обычный детектор снаружи не улавливал никаких уплотнений, оставался только один способ: искать эти уплотнения и образования, находясь непосредственно внутри аномалии. Все здесь приходилось постигать и проверять на практике, в полевых условиях; времени на гипотезы и прочую теорию порой не оставалось совершенно: объект исследования мог, например, в любой момент исчезнуть или поменять свои свойства. А могли и просто спереть. Как это было с Корнем — красивейшее образование, даже не в аномалии лежал. Растет себе дерево, а у него один из оголенных участков корня бледно так светится, фосфорирует. Больше такого Митин нигде потом не видел. А просто срубить и взять побоялись: мало ли чего… Пока бегали за измерителями — корня того и след простыл. Видимо, какой-то сталкер срезал. Хотя, как умудрился — тоже вопрос. Корень довольно толстый, твердый, как железо, а по Зоне сталкеры с топорами не ходят. Мог и из подствольника, например, шарахнуть, но следов взрыва не было. Так и остались загадкой — и сам Корень, и его исчезновение.
— Левее… Стоп. Ну что там?
Митин повел детектором вокруг себя. Приборчик разрывался от писка, показания зашкаливали и показывали не весть что: еще бы, конструкторам и в голову не приходило, что кто-то вздумает влезать внутрь аномалии, тогда как обычному человеку полагалось при малейшем писке отойти как можно дальше и благодарить детектор за то, что не дал вляпаться в аномальную зону. Экран светился зеленым, луч исправно прочерчивал сканируемую область, но заветных пятнышек на радаре по-прежнему не высвечивалось.
— Ничего, пусто.
— Тогда стой пока, сейчас прощупаю, где еще можно.
Михеев на минуту умолк. Несмотря на замкнутую систему дыхания, легкие обдавало горячим, вокруг мельтешили белые искры, то и дело из трещин в земле с шумом вырывались столбы огня. Порой из-за раскаленного марева невозможно было рассмотреть ничего даже в двух шагах от себя; впрочем, смотреть особенно не на что, все, что здесь когда-то было, давно сгорело и рассыпалось в пепел. Только выжженная земля, вся в крупных трещинах и разломах, раскаленные камни. Даже в самых слабых областях температура держалась на отметке плюс восемьдесят, сколько же тогда было в центре… Если б не скафандр и не Капля в подсумке…