— Бежим, ох бежим! — крикнул Бородавка, — Задавят!
Митин и сам понял, что задавят. В обойме всего выстрелов на пять — и почему не взял лишний боекомплект, ведь знал же, куда идут? Да и Толику тут одному не справиться. Тем более, что и зомби стали отстреливаться. Пули вновь прижали к земле.
Извиваясь в высокой траве, Митин отполз вправо, чтобы как можно дальше уйти с линии атаки. Толик по-пластунски последовал за ним. Стрелять эти нелюди умели, а вот соображать у них получалось куда хуже. Если повезет, то ползком можно уйти довольно далеко.
Когда отползли метров на сто, выстрелы стихли, но от этого стало еще страшнее: Митину показалось, что зомби тоже повернули направо. Но, оглянувшись, увидел, что те все так же медленно шли по старому курсу.
— Переждем, — сказал Толик.
Митин провожал глазами бредущую толпу. На фоне серо-оранжевого неба вид медленно удалявшихся сталкеров, что-то бормочущих себе под нос, показался нереальным, даже абсурдным. И куда они теперь? Долго ходить будут, пока мозг не сгниет окончательно, или пуля более меткого стрелка оборвет их несчастное бесцельное блуждание. Хорошо хоть, что стали вооружать ученую братию, недавно вот партию пистолетов Ярыгина прислали. И даже стрелять обучают, бесплатно, причем. В прежние времена, рассказывали, всяк сам крутился, как мог, но за ношение оружия даже ученый мог попасть под суд. Чисто теоретически, правда. В Зоне море неучтенных стволов, никому до этого нет ни малейшего дела. Менты — если и забредают — то уж точно не для того, чтоб проверять документы на оружие у всякого встречного. Так что Митин сильно подозревал, что Зона — довольно жирный канал для оружейного трафика; а, поскольку это многим и очень многим выгодно, то вряд ли в ближайшие лет десять стоит всерьез говорить о ликвидации Зоны — открой они средство для этого хоть завтра. А вот в том, что всякой грязи сюда будут валить все больше и больше, он не сомневался. Даже странно, что до сих пор все бандюки мира сюда не съехались: здесь-то их точно никто отлавливать не станет.
Впрочем, это как посмотреть… Дальше Кордона они поначалу вряд ли сунутся, а там их отслеживать как раз вполне реально. Но, скорее всего, просто здешняя криминальная инфраструктура не сформировалась, не вызрела и еще возьмет свое в будущем. Или — напротив — вызрела так, что никого со стороны не примет больше. В общем, черт их разберет.
Пусть черт и разбирает. Но не то все это, не то, и не так надо. Ученый должен вопросами науки заниматься, а не с пистолетом на пузе ползать и палить по живым трупам.
Он хотел уже приподняться, как выстрелы со стороны ушедших зомби возобновились, затем донеслись жалобные собачьи визги. Нужно было использовать момент, пока собаки и зомби заняты друг другом, и уходить подальше.
Но далеко уйти не получилось. Совсем скоро сзади раздался стремительно приближавшийся лай вперемешку с глухим рычанием. Митин оглянулся, но увидел лишь сильное шевеление травы. И шевеление это приближалось со страшной скоростью. Он понял, что это конец, и с надеждой посмотрел на Толика. Но того уже не было рядом, только сгорбленная спина недавнего проводника неслась вприпрыжку по кочкам — прочь. Ученый пустился следом. Но было ясно: не уйти. Даже матерые сталкеры опасались встречи со сворой слепых псов на открытом пространстве, предпочитали обойти с подветренной стороны. Отбиваться от озверевших голодных собак с наполовину пустым пистолетом означало — смерть. Бегство же немного отдаляло тот же исход. Но от опасности всегда хочется убежать, и Митин бежал, бежал яростно и быстро. Только шум травы и лай приближался еще быстрее. Иногда казалось, что псиные морды касаются пяток, зубы уже готовы впиться в лодыжки, потом бросятся на спину, повалят, станут рвать зубами лицо, руки, шею…
Вдруг Толик впереди странно замахал руками, наклонился вперед всем телом, потом закружился на месте, подпрыгнул, но подпрыгнул так высоко, что в полете успел перевернуться несколько раз через голову. И, прежде чем до ученого дошло, в чем дело, Бородавку будто разорвало изнутри. Кровавый фонтан брызнул во все стороны, расшвыривая обломки костей и мяса. В лицо Митину ударило теплым, залепило глаза. Он хотел остановиться, но почувствовал, как самого приподнимает над землей, а потом медленно-медленно, будто в замедленной съемке, но неумолимо начинает раскручивать через голову. А внизу собирались тощие длинные псы, и шкура у них была в волосяных ошметках и коричневых струпьях.