— С-спасибо, неожиданно
Улыбнувшись во все 32 зуба, я обняла родителей.
Увидев машину, я визжала как маленькая, да это и правду получился сюрприз. Мечтала я об этом давно, да и права получила год назад.
«Mazda6» черного цвета. Что может быть лучше? Домой я ехала на своей машине, наслаждаясь жизнью.
Сидя уже в своей комнате, спустя какое то время, я поняла все происходящее, мой пазл начал складываться.
Пол года назад отец купил машину в кредит, а тут мы уже в дорогом ресторане, и мне дарят машину, уже оформленную на меня, несколько недель назад, фраза мамы: «жить как на пороховой бочке», а ответ отца, «что лучше в достатке, чем копейки собирать». Хах!
Он точно занят чем-то нелегальным. Вот щас и узнаем.
Выходя из комнаты, мама была на кухне, отец ушел на дежурство.
— Что делаешь, мам? С ничего я начала диалог.
— Ох, Кет, напугала, — держала руку у сердца.
— Извини, не хотела
— Готовлю твой любимый штрудель, — с яркой улыбкой сказала мама
— очень буду ждать, но, у меня есть к тебе разговор.
— Да я тебя слушаю.
— Мам, а ты может скажешь мне, что у нас происходит?
— Ты о чем? — Присела она за стол.
— Откуда у нас столько денег? Почему тебе угрожает отец? И почему мы живем «как на пороховой бочке»?
— Глаза мамы расширились, — и тут я поняла, что попала в точку с вопросами.
Она приложила палец к губам, дав понять что б я замолчала, в ее глазах отображался страх, а ее дыхание участилось.
Вот тут я и поняла, что мы в полной заднице. Она взяла меня за руку, все так же держа палец у рта и вывела на балкон, крепко закрыв дверь в квартиру.
— Тихо, — еле слышно сказала мама
— Он во что-то ввязался да? — так же шепотом я спросила у мамы
— Да, Кет, он не хотел что б ты знала и угрожал мне, что бы я молчала. Я сама случайно узнала. Он начал на кого-то нелегально работать. Если полиция узнает, чем он занимается, то ему не выжить.
— Господи, — прикрыв рот рукой сказала я от шока.
— Я не знаю что он делает, и где. Но, после каждого дежурства на его счету увеличивается сумма. И просто так из этой игры не выйти, только вперед ногами.
— Мамочка, что же делать?
— Его условие, жить так же и не подавать виду, что, что — то не так. Молчи Кэтрин, умоляю тебя.
Я обняла маму, и пообещала, что сделаю вид, что ничего не знаю.
На следующий день в выходной, Я решила рассказать подруге о подарке родителей.
Перед выходом, я посмотрела в гардеробное зеркало, на меня смотрела девушка с черным, цветом волос, длиною до бедер, четкими очертаниями скул и с пухлыми губами бледно-розоватого цвета.
— Стою в парке, возле набережной, дует легкий ветер поднимая мои шелковистые длинные волосы.
— Кэтрин! Привет подруга, как ты? С улыбкой спросила меня подруга
— Привет, все хорошо.
— Я тут уютную кофейню разглядела, идем согреемся и выпьем кофе.
Да кофейня и вправду уютная, а согреться не помешает, ведь в 5й осенний ноябрьский вечер уже холодно.
Поговорив обо всем и не о чем, мы с Хлоей разошлись.
Пока я прогревала свою машину, на телефон пришло сообщение от соседки тети Норы
«срочно приезжай»
— что случилось?
«Мама…»
Мое сердце начало отбивать чечетку, я тут же тронулась и через минуту, стрелка на спидометре перегибала за 100. В мыслях я лишь молилась хоть бы жива, умоляю.
Через 20 минут, я подъехала к дому, где стояла скорая и полиция.
— о господи, пожалуйста нет. — Сказала я в голос.
Забежав в квартиру, передо мной выходил отец в наручниках.
— Что происходит. — голос дрожит и на глазах выступают слезы.
На полу накрытый человек пленкой и лужа крови. К горлу подступает тошнота и одновременно ком в горле, сказать ничего не возможно, соседка стоит и вытирает слезы.
— Кэтрин! Девочка моя, он… он… — Все никак не могла сказать тетя Нора
— Кто это? — Перед глазами все мутное и плывет, не могу ничего понять.
— Он убил ее.
Во мне все оборвалось, я не чувствовала стук сердца, мир остановился и мне нужно сойти с этой планеты. Стою в ступоре и не верю ее словам.
— Неееет! — Заорала я во весь голос и упала на колени, ползу на четвереньках к ней лишь только убедить всех, что она жива!
— Мама! — Кричала и била пол, врачи подбежали, а дальше темнота.
Открыв глаза, почувствовала сухость во рту и боль в горле от сухости, за окном темно, на тумбе горит подсвечник, голова гудит.
Лежу, не двигаюсь, к виску катится одинокая слеза. Начинаю вспоминать события, отец в наручниках, и слова отдаются эхом «он убил ее»