– Оно не мое. Куда предыдущего ИТ-директора дели?
– Уволился.
– Или уволили?
– Или. Накосячил. Большего не знаю.
Я вздыхаю.
– Покажи мне главного там.
Разглядываю фото на экране смартфона. Дядька с усами, прямо вот родом из двадцатого века.
– Да ну, такой меня на работу не возьмет. Даже смысла нет ходить.
– Да ты что, с твоим-то резюме…
– При чем тут резюме? У него же на лбу написано: «Что баба понимает в компуктерах»?
– Ну, какая ты баба?!
– Точно. Мне пиво и сигареты только пару лет назад стали продавать без паспорта.
Римма хмыкает, а Альбина не сдается.
– Сходи. Есть неофициальная инфа – официально такое никто не скажет, конечно – что на эту должность хотят женщину.
А вот это неожиданность. Все-таки в ИТ до сих пор мужчины предпочтительнее почти на любой позиции. И уже тем более – ИТ-директор.
Снова листаю экран. Ни хрена себе совпадение!
– Ты чего? – подруги дружно реагируют на мое удивленное цоканье.
– Это та самая клиника, в которую Мишу увезли.
– Смотри, как кучненько все. Навещать его будешь. Котлетки приносить.
Девки мои ржут. Я возвращаю телефон Альбине.
– Ну что, я договариваюсь о собеседовании?
Пожимаю плечами. Наверное, я не готова к обсуждению новой работы. А, с другой стороны, может, это лучшее средство, чтобы забыть всю эту историю с Мишей.
– Давай, давай! – подначивает Альбинка. – Ну и что, что Миша? Ты там все равно никого не знаешь, а Михуил твой скоро оттуда свалит.
– Я знаю там одного человека, – произношу медленно.
– Когда успела?
– Это хирург, который оперировал Мишу.
– Все отрезал? – интересуется Римма.
И ведь почти дословно повторила.
– Я с ним посралась жестко, – признаюсь.
– Зачем?
– Не понимаю. Не помню. Не в себе была.
– Ну и что? – пожимает плечами Алька. – Вряд ли ты с ним пересечешься. – А потом внезапно переключается: – Он симпатичный?
– Кто?
– Хирург этот?
Я вспоминаю огромные ручищи, сложенные на широкой груди, презрительно поджатые губы, глаза оттенка норильского декабря. Вообще-то, декабрь в Норильске темный, мы там прожили несколько лет. А у врача глаза светлые. Но ощущение ледяного холода от них – именно норильский декабрь.
– Нет.
– Жаль. Ладно, я договариваюсь о встрече с главным. Тебе ведь время непринципиально?
Я вздыхаю.
– Не принципиально.
***
– Доктор, у меня все в порядке?
У тебя, мужик, с головой конкретный напряг, но это не мой профиль. Киваю, едва успев подавить зевок. Дежурство выдалось неспокойным.
– И у меня все будет… как раньше?
То, как люди избегают называть вещи своими именами, меня все еще, даже спустя годы работы в медицине, раздражает. Ты взрослый мужик, ты проститутку снять можешь, а член назвать членом – нет?
– Как у вас было раньше – я не знаю. Может, вы членом орехи кололи. А функции мочеиспускания и половая должны сохраниться.
Краснеет, пытается смеяться. Я встаю, но больной не унимается.
– Вы сказали – должны. Но это не точно?
– С нашей стороны мы все сделали. Все ткани подшиты аккуратно. Но если вдруг – что маловероятно – что-то не будет функционировать, то это уже к профильному специалисту.
– К какому?
– К урологу. И мой вам совет, если все же придется обратиться – смотрите на руки.
– Чьи?! – таращится на мои руки, по многолетней привычке сложенные на груди.
– Не мои же. Руки уролога. Чем они меньше, чем лучше.
Пациент, с чьей-то легкой руки получивший прозвище «жертва укушения», пламенеет лицом окончательно. Это они с его подружкой-резвушкой прямо пара краснощеких попугайчиков.
– А можно еще один вопрос, доктор?
– Слушаю.
– Скажите, а вы… Ну… сообщали кому-нибудь детали… того, что случилось? Что меня… – едва слышно, – укусили?
Это даже не детский сад, это ясли какие-то. Читаю краткую, но исчерпывающую лекцию о том, что и кому я имею право говорить и, наконец, выхожу из палаты и иду в ординаторскую. На половине дороги меня перехватывает Людмила Владимировна.
– Вадим Эдуардович, когда вы уже переедете? – кивает мне за спину. Там находится кабинет заведующего отделением, пустующий уже второй месяц. Пока я трахаюсь с бумагами и прочей бюрократией в статусе «и.о.» после того, как наш предыдущий заведующий спешно пошел на повышение.
– Надеюсь, никогда.
Людмила Владимировна поджимает губы. Не понимаю, почему меня назначили исполняющим обязанности – в отделении есть несколько хирургов с гораздо большим стажем, чем у меня. Но почему-то все отделение уверено и ждет, что именно меня в итоге и назначат заведующим, и не хотят никаких пришлых варягов. Я на ситуацию с чистым сердцем забил, потому что других забот выше крыши. Предложат – тогда и буду думать, что ответить. Но пока высокое больничное начальство второй месяц не может принять решение.