Он оказался на улице, а свежий воздух подействовал на него как ледяной душ после сна. Сначала появилась боль в легких, его сотрясал приступ кашля.
Вокруг — ни одного человека. Он был один. Какие-то тени метались вдалеке, на паперти. Пошатываясь, Фревен прошел несколько метров, постепенно приходя в себя. Надо вытащить Энн из этого пекла.
Внутри раздался еще один мощный взрыв. Огненный шар выкатился из открытой двери, поднялся в небо и там превратился в черное облако.
Фревен поспешил к двери крипта, чтобы сбить висячий замок и распахнуть ее. Оттуда клубами повалил серый дым, а потом вырвался тошнотворный запах горелого мяса. Внутри светился голубоватый огонь.
Энн, надо спасти Энн, для пленных он больше ничего не мог сделать.
Отходя, он услышал донесшийся из ризницы глухой удар. Он обернулся, и эта секунда показалась ему вечностью.
Оттуда выбежала, размахивая руками, человеческая фигура. На ней была желтая колышущаяся одежда с длинными полыхающими кусками ткани, трепещущими на ветру. Этот огненный наряд буквально пожирал ее тело. Никакого крика. Фигура бежала, спасаясь от боли.
Узнав ее, Крэг упал на колени. Он увидел, что пропитавшаяся бензином юбка горит вместе с кожей. От жара вспыхнули ее волосы.
И Энн с ходу рухнула на землю. При этом она издала короткий вопль.
Потому что огонь ворвался в ее горло и проник глубоко внутрь, поглощая все, что в ней еще осталось живого.
56
Чтобы загасить пламя, Фревен набросил свою военную куртку на тело Энн. Он обжег себе руки, его футболка почернела, но он продолжал тушить то, что осталось от медсестры. Она была вся обрызгана бензином.
За его спиной лопались витражи, гул пожара сопровождался шипением и треском.
Прибежал Маттерс с солдатами. Молодой сержант закрыл рот руками, увидев дымящийся труп.
Двое мужчин зажгли лампы, чтобы осветить внутреннее помещение крипта, и спустились проверить его. Когда они поднялись обратно, один из них упал на колени, его рвало, другой качал головой, глядя на Маттерса.
— А что… Адам? — спросил сержант своего командира.
— Я не видел его, не смог подняться наверх, — ответил Фревен, устремив в пустоту потерянный взгляд. — Хришеку удалось выбраться. Он устроил нам западню. Перерезал горло обоим часовым, но ему не удалось убежать. Он надеялся сверху застрелить меня. Я уложил его. Энн исчезла наверху. Боюсь, что Бейкер тоже остался там.
Маттерс вздохнул, подняв голову к небу. Фревен смотрел на скорчившуюся фигуру медсестры, ее треснувшую черно-красную кожу. Ее уничтоженное лицо, расплавившиеся губы, лопнувшие веки, распухший нос, похожий на перезревший фрукт, упавший с дерева.
— Надо отнести ее в госпиталь, чтобы тело отправили на родину, — сказал он.
— Лейтенант…
Фревен повернулся к своему сержанту и увидел, что Маттерс с ужасом смотрит на небо. Молодой человек указывал пальцем на крышу церкви. Фревен скользнул взглядом по темной дымящейся массе церкви и различил силуэт, взгромоздившийся на стропила колокола. Белая одежда. Светлые волосы.
Фревен не мог вымолвить ни слова. Он узнал ее.
Этого не может быть.
Она махала руками, чтобы ее увидели, из-за грохота пожара ее совсем не было слышно.
— Это мисс Доусон! — воскликнул Маттерс.
Энн. Она жива. В плену у поднимающегося вверх пламени, но живая.
И вдруг, обретя всю свою энергию, он приказал:
— Маттерс, быстро идите в инженерное подразделение, нам нужны лестницы, много лестниц!
Шли минуты, и Фревен видел, что Энн теряет силы. Он делал ей знаки, чтобы она его заметила. Теперь она понимала, что ее спасут. Из колокольни валил густой дым, и Фревен видел, что молодая женщина непрерывно кашляет. У них было мало времени. Когда она, обессилев, села, Фревен бросился к теплому контрфорсу. Не без трудностей ему удалось взобраться, сорвав два ногтя, до первой маленькой крыши, у начала опорной стены наружной полуарки, по которой он начал карабкаться вверх. Теперь задача стала более рискованной: если бы он соскользнул, падать бы пришлось с пятиметровой высоты. Нескольких витражей уже разрушилось, от них остались острые треугольники красного, зеленого, синего и желтого стекла. Пламя устремлялось наверх, подобно голодным суккубам, жаждущим сожрать все и вся, в том числе Фревена. Чувствуя сильное жжение в горле, он, напрягая силы, добрался до уровня первых водосточных желобов. Потом поднялся на каменный водосток и пошел по краю крыши по направлению к колокольне. Подошвы его ботинок липли к горячей черепице, он не мог прикоснуться к ней руками. Ему стало трудно дышать. Недоставало кислорода. Затем Фревен остановился.