Он увидел, что она засомневалась, но быстро согласилась.
Фревен и Монро шли впереди, они открывали двери, готовые стрелять в случае опасности. И так проверили все до единого помещения.
Никого. Они не нашли ничего и никого. Они все осмотрели, даже под кровати заглянули, пока Маттерс и Энн следили за тем, чтобы на этаж никто не проник извне. Невозможно представить, чтобы убийца мог исчезнуть отсюда. Когда они с лейтенантом вышли из последней кельи, Монро странным взглядом окинул своих товарищей.
— По-моему, я становлюсь параноиком, — проговорил он.
Все посмотрели на него.
— Ну, не привидение же он, этот тип, который прикончил Донована, — прибавил он. — И если его нигде нет, значит, убийца — один из нас.
И медленно поднял ствол своего автомата, направив его на Энн.
— Монро! Опустите оружие! — приказал Фревен.
— Лейтенант, по-другому не может быть, неизбежно…
— МОНРО! — закричал Фревен так громко, что все задрожало.
И шагнул к своему солдату. Энн увидела, как под фуфайкой лейтенанта напряглись его мускулы. Она опасалась худшего. Фревен одним ударом мог бы покалечить Монро, но был риск, что все могло кончиться совсем плохо.
— Надо ли напоминать, что я не ношу обувь сорок четвертого размера, — сказала Энн, — и что не обладаю такой физической силой, чтобы совершить то, что сделали с вашими товарищами.
— Она права, — согласился Фревен. — Если убийцы здесь больше нет, значит, есть другой вход.
— Потайной ход? — усмехнулся Монро.
— А почему бы нет? — заметил Маттерс, пытаясь разрядить обстановку. — В замках это обычное дело, разве нет?
— А как, ты думаешь, убийца узнал о его существовании? — в сердцах сказал Монро. — Он прибыл вчера вместе с нашими войсками! И почему он нашел его, а мы — нет?
— Потому что он искал его весь вечер, — предположил Фревен. — А сейчас неважно, что он от нас ускользнул. Надо заняться Донованом. И предпринять особые меры предосторожности на следующую ночь, чтобы никто не спал один.
Монро вздохнул, явно показывая, что не согласен с идеей о наличии потайного хода.
Они вошли в комнату Донована, и Фревен приказал все обыскать. Не найдя ничего, они стали спускать труп на носилках, которые принесли со второго этажа, из медсанчасти. Снаружи бледное солнце пыталось преодолеть толстый слой облаков, а в это время двор заполнял тошнотворный запах. Там сжигали останки полудюжины лошадей.
Полковник Шлёбель, крупный, но подтянутый сорокалетний мужчина с седоватой бородой остановил Фревена и Энн на лестнице.
— Лейтенант, Тоддворс остался в тылу, здесь я буду вашим командиром. Команда капитана Стэнли, по мере необходимости, обеспечивает безопасность и охрану пленных. А вас я попросил бы ежедневно предоставлять рапорты о состоянии подразделений и заниматься дезертирами.
— Этой ночью убит еще один из моих людей, — сказал Фревен, выслушав полковника.
— В замке?
— Да.
Шлёбель замер, пораженный известием.
— Мы… найдем возможность обеспечить вашу безопасность, я сейчас встречусь с майором Женко, он сможет…
— Не сейчас, полковник. У меня есть кое-какие соображения, все, что нам потребуется, это немного времени, свобода действий и строгая секретность.
Несколько секунд спустя Шлёбель согласился удовлетворить просьбу Фревена, не разглашая их договоренность.
Поднимаясь по лестнице, Энн спросила:
— Почему вы отказались от того, чтобы нас защищали.
— Потому что я не хочу, чтобы преступник изменил свою тактику. Мы все делаем, чтобы распознать его методы и схватить его, а если его вынудят изменить их, мы потеряем время. Я хочу как можно быстрее загнать в угол этого подонка.
— А разве надо продолжать действовать, полагаясь на то, что мы узнали?
— Подробности, ничего кроме деталей, но, собранные вместе, они в конце концов выдадут его.
— Может быть, также все-таки надо разобраться, что мы с самого начала делали неправильно, и пересмотреть то, что мы о нем знаем.
— Он сотворил очень много зла, чтобы мы посчитали виновным Хришека, и мы в это поверили, после чего он затаился на полгода, Энн. Шесть месяцев он прятался, находясь в полной эйфории! Но это не случайно, мы были в двух шагах от того, чтобы его обнаружить, я в этом уверен, наши выводы приблизили нас к нему, и он чувствовал такую угрозу, что предпочел на некоторое время затаиться.