Я знала, что должна была делать. Моего мира не стало, а становиться частью мира хищников я решительно не желала.
Я молча встала и пошла на кухню.
— Ты куда?
— Воды…
Я заметила, как прищурились его черные как сама бездна глаза. Не мешкая, я подбежала к кухне и открыла ящик. Ножи. Много ножей. Специальные, для разделывания мяса… Я усмехнулась и взяла самый большой. Мне было всё равно. Я знаю, самоубийство — тяжкий грех, но тогда я считала, что живя в мире хищников, я совершу множество гораздо более порочных вещей. Я не хотела жить так.
— Положи нож.
Я не медлила. Я начала надавливать на свою кожу чуть выше пупка, когда почувствовала его стальные объятия. Нож отлетел в сторону, а я взмыла в воздух.
— Ты не имеешь права! Пусти!
Димитрий отнес меня наверх, в ту самую комнату, где я провела ночь, кинул на кровать и навалится сверху. Я начала колотить его. Я выкрикивала самые ужасные ругательства, которые слышала в его городе. Я рыдала. А он просто лежал на мне и согревал теплом своего тела. Димитрий шептал ласковые слова, целовал мои заплаканные глаза и щеки, гладил голову. И все время повторял:
— Прости. Прости меня. Прошу, прости.
Но тогда я ничего не слышала, только колотила его стальные плечи и спину до тех пор, пока мои онемевшие руки не упали в изнеможении на кровать.
Шли минуты. Летели часы. Разум успокаивался. Возможно, кто-то всё же спрятался. Может быть, родители укрылись в подвале. Я обязана вернуться! Я должна увидеть наш дом своими глазами и выяснить истину.
Димитрий уже некоторое время не шевелился, и я предприняла попытку выбраться из-под него.
Он поднял свою голову и оценивающе взглянул на меня.
— Успокоилась?
— Успокоилась, — сквозь зубы проскрежетала я.
— Хорошо. У меня есть план.
К чертям его и его планы!
— Ну, — как-то истерично выдавила из себя я.
— Я отвезу тебя в другой город, отдам в другое селение вегов.
Я неестественно захохотала.
— И завтра твои дружки снова придут и съедят всех моих братьев? Ну, уж нет!
— Тогда оставайся со мной. Будь моей…
«Женой». Хищник никогда не произнесет этого слова. Вероятно, Димитрий даже не знает его значения.
— У меня есть план получше, — я задумчиво глядела в потолок больше для того, чтобы убедить клыкастого, что у меня действительно был план.
Он ждал.
— Для начала мне нужно попасть в город вегов и увидеть кровь внутри моего дома или тела моих родителей.
Димитрий нахмурился.
— А после, ты поможешь мне сделать так, чтобы трагедии, подобные случившейся больше никогда не произошли. Ни в этом городе, ни в каком другом.
— Окей, детка, — Димитрий встал и протянул мне руку. — Я сделаю это для тебя.
Я только кивнула и снова проигнорировала его предложение о помощи. В мире хищников правят другие законы. И теперь мне нужно было учиться жить по ним, хотела я того или нет.
— Пистолет. Я хочу пистолет. А ты научишь меня стрелять.
Димитрий криво усмехнулся и, выходя из комнаты, бросил.
— Я не ошибся в тебе, куколка. И я действительно сделаю это для тебя.
Три дня. Димитрий велел мне ждать три дня. По его мнению, в ближайшие три дня нам нельзя соваться в город вегов — велика была вероятность наткнуться на падальщиков, самых низких и мерзких из всех хищников. После этого в том месте, которое прежде было моим домом, не останется ничего, ничего, что они считали едой. Димитрий сказал, что проведет меня в селение и, если потребуется, в морг, для опознания искореженных тел. Я старалась не думать об этом.
Три дня. Три дня я сидела в его мерзкой комнате, три дня смотрела на плотно занавешенные ночные шторы и боялась поверить, что все ЭТО произошло на самом деле.
Димитрий сказал, что в холодильнике была еда, но есть совсем не хотелось. На третий день я всё же выползла на кухню в поисках чего-нибудь съестного. Меня начало тошнить. Большая часть полок была завалена мясом, и даже не полуфабрикатами, а настоящими кусками плоти мертвых животных. Я очень надеялась, что это были именно животные… Хотя, какая, на самом деле, разница? Убийство есть убийство. Убийство безвинных жертв.
Я лежала на кровати. Меня трясло. Руки обхватили плечи, ноги прижались к животу. За что? Почему хищники не могут есть друг друга? Почему они считают себя вправе лишать других прекрасных существ жизни ради утоления собственного голода? Я знаю, они не способны выжить без животных жиров… Но хищники же разумны! Они в состоянии содержать коров и заимствовать их молоко, есть пустые яйца птиц. Конечно, легче просто убить…
Не будь этих зверей, мы бы жили в прекрасном чистом мире, мире, наполненном любовью и состраданием. Это их, а не нас нужно исключить из общества, оградить высоким забором, заставить есть друг друга! Да что же со мной? Я говорю как одна из них.
Живот болел и умолял меня о пище. Но я не чувствовала в себе сил еще раз взглянуть на все это! Я долго лежала и думала о том, что по возвращению Димитрия, мне стоило попросить его принести что-нибудь съестное, то, что подходит вегам. Он оказался совсем не таким, каким показался мне при первой нашей встрече. Когда на второй день моего заточения в стенах его дома трезвым умом я смогла проанализировать все поступки хищника, то окончательно уверилась в благих намерениях Димитрия.
Он спас меня от нападения этих варваров. Его друзья предупредили вегов. Димитрий хотел сделать татуировки на моем теле, чтобы защитить меня. А еще он спас мне жизнь, не дал совершить страшное. А сейчас он, наверное, готовится к нашей вылазке в мертвый город…
Снизу раздались какие-то крики. Я, не думая, выбежала на лестницу и в изумлении замерла. В дом завалилась компания в стельку пьяных хищников. Что делать? Как же мне связаться с Димитрием?
Последним шел он сам. А помогала ему, практически тащила на себе его громадное необузданное тело полуголая деваха. Руки Димитрия и затуманенный взор путались в завязках ее корсета. С ума сойти!
Я сбежала по ступенькам и встала перед компанией хищников.
— Что это значит?
Было дико страшно. Все взгляды устремились в мою сторону. Взгляды женщин — на мое лицо. Взгляды мужчин ниже. Единственным, кто даже не заметил мое присутствие, был Димитрий. Он почти стянул со своей опоры корсет, когда она оттолкнула его и двинулась в мою сторону. Руки этой дикой самки сжались в кулаки. Кажется, она собиралась меня ударить. Нет, наверное, она хотела меня избить, до смерти избить.
— Кто это? — ее резкий голос заставил мое сердце остановиться.
— Где? — Димитрий бросил на меня взгляд безнадежного дурачка и расплылся в еще более глупой улыбке. — Ах, это… Элена, малышка моя, иди-ка ты лучше спать. Джей, остынь. Она так… Сестра.
Дикая кошка уже забыла обо мне, зато остальные хищники принялись с любопытством разглядывать меня.
— Бешеный, ты не говорил, что у тебя есть такая милая сестренка.
— Малышка, мы с тобой подружимся.
Димитрий нахмурился.
— Руки прочь от моей девочки! Она совсем непорочна. Элена, шагом марш в свою комнату! Ребятки, завтра ее здесь уже не будет…
Однако, его слова возымели обратный эффект. Хищники смотрели на меня как хищники! Как дикие кровожадные звери смотрят на свою практически загнанную добычу. Я хотела закричать. Да как он смел?
Взгляд Димитрия встретился с моим взглядом. Я снова увидела блудливые руки самки на его потрясающем теле и вспомнила слова этого грубого зверя. «Будь моей». Значит, я твоя сестра!
— Пошли все вон!
На меня в непонимании уставились друзья Димитрия.
Я почти кричала:
— Вон, я сказала! Этот дом такой же мой, как и твой! Пусть уходят!
Девица в руках Димитрия откровенно потешалась. Но его собственные дикий рык и клыкастый оскал напугали меня до смерти. Тогда я впервые поняла, почему Димитрия называют Бешеным. Я уже прикидывала, сумею ли я быстрее него добраться до ножей, когда услышала тихое: