Мое сердце тревожно забилось. Неужели, действительно, кровь на стенах и полу принадлежала не добропорядочным вегам, а несчастным животным? Наши миролюбивые собратья не могли сотворить такое. Зачем же хищникам создавать видимость кровавых расправ над вегами? И что на самом деле случилось с моими близкими?
Димитрий и Саймон выключили фонари раньше, чем я поняла, что случилось. В катакомбах послышались голоса. Руки Димитрия схватили меня и потащили во тьму. Мы прижались к колонне в самом углу зала. Сердце забилось в ритме загнанной охотниками дичи. А хищник был совершенно спокоен. И ежеминутно готов к контратаке.
- Они были здесь, - голоса звучали громче. - Веги забаррикадировались, а потом головорезы нашли все это. Кажется, здесь побывал кромсатель.
Я почувствовала, как тело Димитрия напряглось. Он уткнулся носом мне в шею и, казалось, совсем не дышал. Где был Саймон, я не подозревала, только надеялась, что, так же, как и мы, он оказался вне зоны видимости нежданных гостей.
- Они выжили, - резкий голос разрезал напряженную тишину, в которой, как мне казалось, на весь зал раздается мое громогласное дыхание. - Олухи! Ищите выход!
Неужели это может быть правдой? Неужели, веги, действительно, выжили? Я обрадовалась раньше, чем следовало. Свет фонарей метнулся в нашу сторону и звонкий металлический голос проскрежетал:
- Выходите.
Спусть полтора года.
Он выкинул меня на обочину, прямо к ногам выбежавших работников пункта пропуска.
- Забирайте. Она ваша.
В глазах охранников я прочитала изумление и немой вопрос: "Как это подобие человека может быть вегом?" Байк Димитрия взревел и умчал прочь. И останки моих чувств к этому чудовищу исчезли вместе с ним. Вызвали медиков и меня на носилках отнесли в больничную палату. Врачи взирали с ужасом и жалостью и все время повторяли:
- Неужели, она, действительно, вег?
Просто так мне бы, конечно, не поверили. Первое, что сделал доктор - провел ДНК-тест и убедился в том, что я имела полное право находиться в их селении. Побитая и пьяная, с порванными сухожилиями и связками, оборванная и грязная. Тогда я даже не подозревала, что беременна... Мне что-то кололи, ставили капельницы, ощупывали ледяные руки и ноги.
- Как тебя зовут? - через час после моего появления в селении на стул возле больничной койки опустилась серьезная аккуратно причесанная женщина в круглых очках с выпуклыми линзами.
- Элена, - равнодушно произнесла я.
Никогда не любила психологов с их бесконечным стремлением залезть в душу к другому человеку и покопаться в той грязи, которую каждый без исключения старательно пытается скрыть. Но отныне что-либо скрывать я не собиралась. Пусть делают то, что хотят. Димитрий растоптал и уничтожил меня и все, чем я была и стала. Мое существование не имело смысла до следующих слов той женщины, которую позже я стала считать своей второй матерью.
- Ты знаешь, что беременна, Элена?
Мои перепуганные глаза встретились с ее, добрыми и ласковыми. Мою ледяную руку накрыла ее теплая ладонь.
- Нет. Нет, - беззвучно шептали губы, и я судорожно трясла головой. - Только не ребенок, пожалуйста.
Я не хотела иметь ребенка от него. Я не хотела рожать ребенка после всего, через что прошла по вине Димитрия.
- Да, Элена. У тебя будет дочь. Она жива и вполне здорова. Через шесть месяцев девочка появится на свет.
Я заплакала. Я думала, что разучилась плакать за то время, которое провела рядом с этими животными. Но я вновь чувствовала, как горячие слезы жгут мои опухшие веки.
- О том, что с тобой случилось, милая, ты расскажешь мне позже. Позволь показать тебе твой новый дом.
Все еще не доверяя словам женщины, на нетвердых ногах я последовала за ней. По пути она представилась. Лючия. Так ее звали. Я протрезвела мгновенно еще в тот момент, когда впервые услышала о ребенке в моем чреве. Хотелось курить невыносимо, поэтому я с силой сжала руки и длинные переломанные во время вчерашней драки ногти впились в мои ладони. Димитрий сломал жизнь мне, но я сделаю все возможное для того, чтобы мой ребенок родился здоровым и никогда не узнал о том, каким чудовищем был его отец.
Веги, невероятно добрые веги отдали мне новый недавно отстроенный дом. Каждый день ко мне приходили женщины из селения - помогали убираться, готовили, пытались завести со мной разговор. Я грубо обрывала их и громко хлопала входной дверью за уныло сгорбленными спинами. Конечно, не они были виноваты в том, что случилось со мной и моей жизнью. Я просто была зла, по-хищному зла и агрессивна. Ведь я уже долгое время питалась мясом.
Спустя неделю моей новой жизни в деревне, та девушка, которая существовала в моих воспоминаниях о времени до знакомства с Димитрием, начала возвращаться. Тогда и состоялся первый длительный разговор с психологом.