- Расскажите о вашем первом дне контакта, наверняка он был не из приятных, но с нами вы можете поделиться, - если бы я владел своим телом, а не только левой рукой, может смог бы спасти маму в тот день…
- Мне в двадцать первом было всего 15, тогда как раз и начали показывать все эти ужасные репортажи по новостям. Сначала, как вы знаете в Европе зачастили массовые убийства, «через маленький итальянский городок ночью пронеслась стая бешеных гризли», писали паблики, как будто я один понимал, что такого не бывает. Мир тогда ещё оправлялся после Остринского и пандемии, как вы помните, и это был словно удар по крышке гроба. Я так думал, когда все началось. Нападений в новостях показывали все больше, думали, знакомые говорили, что все просто массово сходят с ума от какого-нибудь вируса. От Апеннинского полуострова распространялся смертельный вихрь, и мы начали бояться, что это никто не остановит и с каждым новым днем, с каждой новой погибшей европейской страной, боялись все больше выходить на улицы. Когда в новостях стали уже на пофиг, открыто показывать трупы без цензуры, с призывами бежать, мы перестали новости смотреть, чтобы не видеть тела, разорванные пополам, и окровавленные лица, с призывами бежать на север. Ходили между нами слухи, что после пересечения границ Москва и Петербург продержались дольше, чем остальные города, но я в это не верю, от чего держаться никто до сих пор не знает, - рассказывал старший пацан.
Когда мы вошли, рассказчик назвался Сережей. Я так говорю, потому что за те четыре года ужаса и бесконечного страха за свою жизнь, мы научились не доверять людям. Люди тоже хотят есть, а некоторые – даже голоднее, чем ужасы снаружи. Не думаю, что эти мальчишки хотят нас съесть или забрать наши припасы. Но мы то с оружием, может, они боятся нас? Не знают же, что никто из нас не убийца. Не понимаю, зачем люди пытаются скрыть свои имена. Если человек захочет тебя убить, или ты сам захочешь, потому что есть нечего, неужели ты будешь думать про имя?
- Новости перестали показывать через пару дней после снятия цензуры, поговаривают, башню разрушили в Москве, - Влад никогда не умел слушать внимательно и перебивает почти всегда. Ха, заметил, что я смотрю на него, – Ладно-ладно, молчу.
- А вы видели ту фотку? Большую рыбину сфотали, на Москве реке, - самый младший, лет десяти пацан, до этого молчавший, включился в разговор, видимо, мы его заинтересовали. Сам он не представился, но старшие братья называли его Антошкой.
- Те, кто сделал это фото уже мертвы.
Ох, Влад, разбавил атмосферу… а про рыбу интересно, вдруг это золотая рыбка-предвестник. Хотя вряд ли, никто из живых не видел больше никаких рыб.
– Я думаю, это просто нелепое пятно в воде. Дайте ему закончить.
- Спасибо. В соседнем городе за ночь все дома оказались разрушены, это было ужасно, и мы знали, что будем следующими. Собрали вещи, и мама повезла нас прочь от волны смерти… за день мы уехали почти на триста километров к северу, к сибири, но на ночь решили не рисковать и спрятались в заброшенной столовке для дальнобойщиков. Мама спрятала нас в туалет, а сама легла на скамейке в столовой. Только утром мы поняли, что её план сработал, когда увидели её растерзанное тело.
Антошка вертел в руках какую-то баночку, на этих словах она выпала у него из рук и разбилась вдребезги, осколки скользнули по полу в разные стороны. Ребенку нельзя было видеть такое… Но как же это было громко...
Владик напрягся. И положил палец на курок своего сорок седьмого «Калашникова». Поскольку он из нас самый здоровый и сильный, он носит почти все оружие. Так, у него на поясе несколько запасных магазинов и свето-шумовая граната, в кобуре на ноге «Глок» семнадцатый. Владик называет его ласково «Глоша», а взамен, пистолет его никогда не подводит. Я тоже за ним неловко взял пистолет единственной рабочей рукой. Посмотрел на Влада вопросительно.
- Влад, расслабься и убери руку с курка, все хорошо, это просто банка - эти Ленины слова были как успокоительное.
- Сережа, продолжай, - сказала она.
- На улице было солнечно, думаю, нам это помогло, и машина, припаркованная за столовой, была цела. Мы уехали оттуда в тот же час, - закончил Сережа.
Я вдруг подумал, Лена точно предложит им пойти с нами…
– Скоро зима, станет холодно, и сложно будет и освещать, и отапливать достаточно это место, мы ищем Иркутскую ГЭС, там должно быть достаточно энергии, чтобы отгонять тьму, может пойдете с нами?