Я так и знал. Да я и не против, у нас с ней никогда не будет своих детей… долбаное ДЦП... я вдруг вспомнил, как одноклассники били меня по затылку, а я даже этого не чувствовал. Мерзкое чувство, знать, что тебя унижают, но не знать, в какой момент. Мама говорила, что мне маркером что-то писали даже.
- Нам помогает Бог, поэтому нас ещё не нашли. К тому же, ночами обычно ничего не слышно и не видно.
- Вам помогает то, что у вас вся квартира по ночам освещена и даже тени некуда упасть, - Влад решил немного разрушить веру трех братьев. Не хочу это так оставлять.
- Да никто не знает, как от этого спастись, не слушайте его. Может это даже не тьма вовсе. Все, что мы о об знаем, это то, что этого никто толком не видел и, судя по новостям, это нечто, от чего люди, попадающие в темное пространство, умирают, и то, не всегда. Как по телеку показывали, что бы это ни было, оно очень сильное и острое. Возможно, это, как в «Пикнике на обочине», мясорубка какая-нибудь. Возможно, сильное и острое – это люди под вирусом озверина. Что бы это ни было, оно несет смерть, и я надеюсь, никому из нас не доведется с фиолетовым свечением встретиться.
- Огромные рваные раны, и их следы на людях… Наводит на мыли об очень больших хищниках, вроде тигров, может со светящимися глазами, - Влад часто строит теории, насчет разных существ. Может, он что-то угадал…
- Тигры не могут бегать быстрее автомобиля, а это распространилось куда быстрее, хотя, кто знает, - Сережа не верит ни в гризли, ни в других животных.
- Единственное, что должно нас защищать - это свет, мы придерживаемся этой теории, поэтому мы ищем плотину, говорят там есть форт, с прожекторами, - перевел тему Владик.
-Не ходите на плотину, - средний пацан включился, но по его лицу вижу: ему тяжело вспоминать о матери, – видели, как свет с плотины потух месяц назад. Плотина пала. Мы знали, что так будет, поэтому не искали там убежища.
Жаль, он так своего имени и не назвал.
- Ужас… ладно, нам всё равно надо уходить, попробуем в ближайшем супермаркете еду найти. Дотемна вернемся.
Мы с Леной и Владиком говорили сегодня об этом, хорошо, что напомнила. Еда кончается, а у пацанов мы отбирать не будем, они и сами ничего не едят, лучше и им захватим.
- В этом городе почти всех сразу перебили, в магазинах еды осталось много, возвращайтесь.
- Хорошо. То есть, не хорошо, блин… еда хорошо, то что перебили всех, это ужас.
- Мы поняли, - младший Антошка улыбнулся, от слов Лены, она всегда смешно путается. Думаю, он не скоро ещё раз улыбнется.
Лена, не зная, как ответить, встала с пола, от теплого и уютного костра, который просил нас, чтобы мы остались рядом с ним, рядом с этим кусочком прекрасной, спокойной жизни, чуть дольше, взяла мою коляску за ручки, и покатила к выходу, Владик тоже метнулся и открыл нам дверь. Мальчишки вышли нас провожать в освещенный со всех сторон факелами коридор, пока Лена аккуратно катила меня мимо кучи веток, припасенных для костра, собранных, по словам мальчишек в ближайшем парке. Куча подальше от горящих факелов, весьма осмотрительно.
Антошка, предупредив мой вопрос убежал в комнату и вернулся с тем самым распятием в руке, всего минуту назад оно красовалось на стене. Он сказал лишь одно слово: «Дима». Все-таки они нас побаивались.
Резко открыв дверь в темную пучину подъезда, меня выкатили на вечерний свет, и в моей голове навсегда застыли слова моего брата, сказанные им на прощание «Надеюсь демоны вас не найдут»
Не знаю, была ли это издевка, или нет, но Владик никогда не называл это нечто демонами. Уничтожающий конец мира застал его, как и Лену, в 18, он потерял всех, кроме меня, когда это случилось. Нашу мать, а точнее её оторванную голову он видел в окно в свете фонарей, когда она ночью вышла покурить. Надо ли говорить, что для него это была травма, несмотря на наши с ней отношения. Не после страшных и кровавых репортажей, а после этого случая он стал называть их (он все же считал, что это именно монстры), как своего отца: тварями, и никак иначе. (Мы с Леной по инерции начали называть это так же, но для нас это не носило такого мощного значения. Мы, в отличие от Влада, даже не уверены, что это существа, монстры, твари или вообще что-то физическое. Их, они, и другие местоимения к этому, чтобы оно ни было, мы тоже по инерции переняли от него. Тем более, учитывая, что виденные нами люди действительно были изуродованы и убиты явно по-звериному, у нас были основания называть их «ими».) Владик был зачат, когда матери было 16, и его отец сразу как узнал об этом смылся, оставив мать с двумя детьми, один из которых болел ДЦП. Не представляю, как она это пережила, но мне она говорила, что тот парень не знал про меня, да и я помню, что она меня к бабушке увозила часто, а потом Владик появился. Я своего отца тоже не знал. Маму изнасиловали в возрасте двенадцати лет, и она с большим трудом смогла родить. Про моего отца она говорила, что он очень богатый, и очень мерзкий. Ещё бы, этот мудак обрек меня на страдания, даже копейки не отслюнявив.
Наконец мы вышли из светлой и уютной квартирки и оказались во мраке, редко пробиваемом вечерним светом из окон на лестнице.