Глава 2. Первая кровь
Глава 2
Покидая подъезд, мы пошли быстрее, стараясь не шуметь, чтобы не привлечь лишнего внимания, в том числе и со стороны людей. У ближайшего магазина была открыта дверь, мы вошли через неё, хоть стекла и были разбиты, меня через раму не перетащишь. По магазину было видно, что кто-то уже бывал здесь. Но забрали не все. На полках нашлось достаточно еды, чтобы нам запастись на неделю - полторы и, поскольку мы уже видели, что нас ждет за промедление, все начали лихорадочно распихивать найденное по рюкзакам. Когда вся моя коляска и пространство на коленях было заполнено, Влад оставил меня в дальней части магазина, напротив прохода между полками с теперь бесполезными овощами, от которых осталась только плесень. От вида пустых заплесневелых полок по шее пробежали мурашки. В моей коляске мы хранили так же сборную радиостанцию, иначе она заняла бы весь Владов рюкзак.
Возвращаясь обратно, уже в сумерках, мы подходили к дому, где нас ждал уютный костерок и мальчишки. Но, приближаясь, я заметил кое-что странное. В окне квартиры, где должны были находиться ребята, мерцал свет костра. Не может быть, чтобы эти осмотрительные ребята сняли все покровы… Как только я на мгновение прищурился, я увидел, что огромная тень пронеслась в окне, окончательно оторвав шторы и покрывала. Детские крики… душераздирающие. Самого обладателя тени я не увидел, хоть оно, судя по тени, и должно было показаться в том окошке. Через секунду факелы и свечи внутри затухли и сменились на лиловое мерцание. Я ощутил чье-то присутствие, будто злые силы были вокруг, холодное дыхание на шее, болотное, противное, страшное. Влад уже все понял, и развернулся, после чего увез меня на такое расстояние, что окна уже видно не было. Тут я посмотрел на Лену. Она безжалостно кусала себя за руку, только бы не заплакать, не издать звук… её глаза были полны слез веки опухли и покраснели. Но всем нам оставалось только смириться с негласным правилом. И в этот момент меня охватила жгучая ярость и обида. На Владика, о ведь мог добежать туда и спасти их! На мальчиков, за то, что не убежали! Они все это могли!! И не сделали ничего! Да у пацанов столько крестов было! Почему Бог на них не посмотрел?! Почему!? Может, Бога просто нет? Иначе он бы им помог! После смерти матери я стал срываться на всех, кто рядом. Но все это странно, самое ужасное это та тварь! Это она заслуживает ненависти, сволочь эта… Бедный Дима… надеюсь, это действительно монстр, которого можно однажды найти и рассечь на мелкие части!
Моя ярость прошла так же внезапно, как и началась. Не знаю даже, что и думать. Распятие все ещё лежало у меня на коленях, я здоровой рукой взял его, – На, дарю, – и протянул Владу.
- Покойные мальчишки тебе его отдали, а ты разбазариваешь? - Влад явно был недоволен, судя по голосу, ему, как и мне сейчас нелегко. Но смотреть на крест я просто не могу.
- Положи в рюкзак, пожалуйста, - и распятие под расстроенный вздох Влада присоединилось к патронам, последнему пайку из консервов и бутылке «Иркутской». Лена не обращала на нас внимания. Она тихо плакала, дети – её больная тема.
Я решил отстраниться от мыслей и просто посмотреть вокруг. Когда я читал «Метро» Глуховского, я всегда, когда говорили о сталкерах, представлял себе землю, выжженную радиацией, черные и серые тучи в небе, иногда желтоватый свет, от солнца, которое проступает редко, Москву, с разрушенными домами, заваленными снегом, страшных тварей, серые тона и здоровенного мужика, в противогазе и свинцовой броне. Я думал, так может выглядеть самый страшный апокалипсис из всех. Сейчас, я думаю, что это может и не плохо, как тот мир, что нас окружает. Оглядываясь по сторонам, я вижу дома, почти как до мировой катастрофы, разве что без освещения, в военное время, думаю, было так же, чтобы не бомбардировали, свет выключали. Очень редко попадались пробоины в стенах, словно танк проехал, свидетельствовавшие о том, что мальчики вряд ли скрылись бы. Но несмотря на сохраненную архитектуру, я бы предпочел носить противогаз и видеть, что меня убьет, как в «Метро». Ведь пугает совсем другое. Некоторые улицы полностью чисты, как во время начала двухлетнего карантина в 2020ом году. Ни одного человека, лишь пустые машины, помятые, но чаще даже почти не тронутые, и внезапно поперек улицы перевернутая лежит, а другие улицы, завалены трупами. При первом взгляде на такую ночную улицу, освещаемую лишь светом луны, можно подумать, что это просто множество бомжей, спящих в разных позах, кто-то на лавочках, как обычно, или у стен домов, кто-то прямо посреди дороги. И даже такая картина пугает, ведь если приглядеться к этому бомжатнику, можно увидеть засохшие пятна крови, отсутствие конечностей, голов, рваные раны, вмятые грудные клетки, и столько кровавых сцен, что ни один фильм ужасов не сравнится: ни «Чужой», ни «Пила», ни даже девять частей этой «Пилы». И тот постоянный страх от того, что можно умереть в любую секунду, не сравнится ни с каким киносеансом ужасов. Смерть и её жертвы, разбросанные по улицам, присутствуют везде, и буквально пропитывает воздух смрадом и ужасом. Постоянное ожидание и страх того, чего толком никто и не видел. Некоторые трупы уже давно разлагаются и поэтому стоит жуткая вонь. В закрытых дворах можно почувствовать её куда отчетливее, а на дорогах её раздувает ветер. Вихрь смерти – самое уместное название. Вспомнилась Сережина фраза. Чем свежее труп, тем больше шансов найти у него что-нибудь полезное, вроде оружия (так мы иногда находим их по запаху). Он оказался более живучим, чем остальные, но менее осмотрительным чем мы, и его постигла та же участь, что и его мертвых соседей на асфальте. Но и мы тоже можем умереть прямо сейчас, потому что уже стемнело. И любой, кто ещё жив, точно сказал бы нам, что мы просто идиоты, которые хотят смерти. Такие «смертники пост-апокалипсиса», ведь ночью на любом открытом пространстве под луной так же опасно, как совать голову в пасть недрессированному крокодилу. Да я и дрессированному не засунул бы никогда. Ночью всегда умирает больше. Это правило из ужастиков перекочевало в реальную жизнь. Нас на улицу выгнал ужасный голод и жажда, и это нас спасло. Только вот насколько... Лена и Влад не ели пару дней, отдавая последние крошки мне, хоть я и отказывался. Я умру без еды куда раньше, чем они, но лучше бы они заботились о себе. У мальчишек мы еду брать не стали. У них её почти и не было. Может, мы бы вернулись туда, после набора нужных вещей. Но пацаны провожали нас, будто в последний путь, хотя и считали, что в последнее время здесь никто по ночам не ходит. Мы тоже так считали, потому и пошли, в надежде, что твари может быть вымерли. Влад прервал мои размышления.