- Она не…
- Да-да, не твоя, знаю. Почему-то старик я, а зануда ты. Все уши прожужжал уже, - крикнул дед с кухни. Лена наконец вспомнила, что уснула в замерзающей машине, ожидая смерти, а проснулась здесь, на мягком старом диване, по ощущениям, явно, с просевшими пружинами. Как она тут оказалась?
- Владик, а мы где?
- Лен… мы, кажется нашли убежище на зиму, - улыбнулся ей Влад. Это была улыбка облегчения и лена ответила ему такой же, - этот дедушка…
- Владислав, позволь мне самому представиться, я же джентльмен, - дедушка уже возвращался из кухни с чашкой, от которой исходил привлекательный пар, - милая, меня зовут Василий Иванович. Можете располагаться здесь, как дома, у меня для вас найдется, что покушать. Да и теплее, чем на улице.
Как дома… как дома… Лена уже слышала эти слова. От Валерия. Воспоминания о нем были ещё свежи, как он предложил чаю, поэтому, когда Василий протянул ей отдающую теплом кружку, она отшатнулась и её лицо моментально побелело. Василий в душе обиделся на это, и сразу погрустнел в лице. Казалось бы, вполне естественно не доверять незнакомым людям, но он же не сделал ничего плохого. Он молча опустился в кресло и отпил из кружки. Увидев, как дедушка расстроился, она решила рассказать причину.
- Вы выглядите как добрый человек, Василий Иванович, и, если у вас только благие намеренья, простите пожалуйста мой испуг. Недавно мы попали к живодерам, там тоже был дед, с виду, такой же добрый, предлагал остаться, а сам только в суп для общины меня сварить хотел. Избил ещё, сильно, на спине, вон шрамы остались. Я теперь чай боюсь брать из чужих рук.
Услышав эти слова, печаль на лице дедушки сменилась сочувствием.
- Господи боже мой! Доченька, что ж ты сразу то не сказала? Бедняжка, спина, наверное, болит? Господи, ужас какой. Ох и досталось тебе… это ты меня, старого дурня прости. Напугал тебя, бедовую. Ничего, подлечу тебя, бушь как новенькая! Осанку тебе поправим. У меня баночка есть, с травами толчеными, заживет за неделю, могу хоть сейчас принести, ты только попроси…
Лена тоже поменялась в лице. Увидев такую заботу ей стало не по себе, словно что-то родное рядом.
- Вы очень добрый, дедушка, я с радостью приму вашу помощь, но можно я сначала погреюсь? Очень замерзла.
- Конечно, девочка, мой камин к твоим услугам!
- Спасибо, и я все же подумала, что буду рада, если выпью вашего чаю, - только сейчас Лена поняла, что все окна открыты, а камин во всю дымит над крышей. Тем временем уж начало смеркаться, - дедушка, а как же окна? Как же камин? Нас не найдут?
- Странно, что ты спрашиваешь, не переживай. Зимой тьма редко шастает по земле. Так наметает, что я за три года зимой лишь раз следы видал.
- Да, это я знаю. Я говорю про людей. Не все так дружелюбно настроены, как мы.
Василий рассмеялся.
- Ой, дочурка, насмешила, какие люди? Ты сугробы то видела? На тракторе хрен проедешь, а ты говоришь, люди! А кто приблизится, я всегда на мушку сначала беру. Соль там, вместо пуль у меня, а если что, и боевые имеются. И ваше оружие кстати тоже изъял, для безопасности. Лежит у меня, хорошо, надежно. Не пропадать же добру.
Вдруг Лена вспомнила ещё кое-что.
- А Женя где?
- Ах, - Влад, пока только слушавший, демонстративно испугался, - в машине забыли, - выждал паузу, чтобы убедиться, что его шутка возымела эффект, а затем сказал, - в порядке все с Женей, отогрелся быстрее тебя, да пошел в прихожую, с ласточкой своей прощаться.
Вдруг, Женя и сам вернулся в комнату. Явно расстроенный.
- Все, Василий, Иванович, плакала моя ласточка.
• Грёбаный снег! Ладно, они не могли далеко уйти! Я иду по следам их убийств. Я нашел парня, вкусный… его гнилая душонка как соус для его гнилого тела! а затем и старика, этот настоящий деликатес, от них пахнет братом. Кровью, что теперь на его руках. Я убью его, но придется ждать до весны… Ожидание… самая отвратительная вещь. Все мысли в нем начинают сходиться к ужасному. Все эмоции к ярости. Вся боль – к Абсолюту. •
Глава 24.
- Что-о такое осень? Это камни! ... – оказалось, что Василий Иванович очень любит песни Юрия Шевчука и группы ДДТ. Влад, поскольку знал и любил эти песни, как начало русского рока, особенно любил вечерами напролет петь с ним эти песни глядя на камин. Лена всегда сидела с ними и почему-то улыбалась. Ребята жили в коттедже Василия уже почти неделю. О том, чтобы откапывать машину или двигаться дальше пешком и речи не шло. Все смирились с тем, что придется ждать до самой весны. Метель, как та, что чуть не убила Влада, Лену и Женю, была далеко не редким явлением, да и снега ветром уносило совсем мало в погожие дни. Но никого ожидание не испугало. Еды у Василия было на пятерых. Засоленные овощи, грибы, консервы, сушеные, его собственными руками выращенные овощи и некоторые фрукты. Его березовый сок и квас, вот это так вообще чудо, как называл это Женя. Женя тоже проникся к старику, хоть и позднее остальных, лишь когда Василий доверительно вернул им оружие, он решил, что может доверять этому человеку. Он любил сидеть с ним за круглым стеклянным столиком на вьющихся ножках, видимо из чугуна, и дискутировать о книгах, которые находились в библиотеке коттеджа, те, что Василий читал до их приезда. Они могли часами спорить на темы морали, политики, если книга, например, высмеивала власть, или обсуждать, какая же мораль теперь, когда сам мир развалился. Женя всегда называл деда Василием Ивановичем, Влад, из уважения к старшему поколению называл так же, либо Василием. Лишь одна Лена любовно называла его Дедушкой. Была у старика и выпивка, естественно, не угостить ребят он не мог. Вот и сейчас, после пары рюмок он с Владом в два голоса распевал песни, сидя вместе с Леной у камина, пока не спустился Женя. Вид у него был серьёзный.