Влад догнал Женю уже в туннеле. Он начал бить его. Бил беспощадно, с упоением от собственной ярости, получая наслаждение от сломанного носа и разбитого виска. Но Женя ржал. Он смеялся, несмотря на кровь и боль.
- Что ты ржешь, тварь, зачем ты это сделал? Что ты ржешь?! – у Влада на глазах были слезы. Он внезапно обессилел. В полумраке тоннеля блеснули фиолетовые огни глаз.
- Я смеюсь, потому что у меня все вышло, - ответил я. Я искренне радовался, я сделал то, что хотел, нельзя было, чтобы он прекратил, нужен был козырь, - я уничтожил тебя, братец.
- Что? – Влад снова обрел силы, нужно было, чтобы он добил меня, но я хотел разрушить его морально, чтобы это получилось.
- Я вижу твой гнев! – я долго взращивал в нем злобу, приятно смотреть на плоды, - он праведный, ведь я убил твою девушку! Я надругался над ней, я её использовал! Я своими руками разрывал плоть твоей ненаглядной! Своим прибором осквернил её труп! Ха-ха, будь уверен, там, где она сейчас, ей намного хуже! - я упивался его яростью, чистой, незамутненной.
- Заткнись! – крикнул Влад. Ох, как же после этого он меня приложил! Хорошо подействовал! В тот момент я заметил одноглазого мужика. Он показался мне знакомым. По щекам Влада текли слезы… они были так приятны, словно родниковая вода… - Я знаю, кто ты! Я хочу, чтобы ты умер второй раз, сволочь! За дедушку! За Лену! – и снова он ударил меня. То, что надо… не смог сдержать смех.
- Что ты ржешь?! Я тебя спрашиваю, тварь! – Влад снова ударил это кудрявое чучело, этого достаточно… молодец…
- Я радуюсь, братец, хочу, чтобы ты осознал, что ты уже мой! Сначала, ты убил, чтобы выжить, затем, ты убил, чтобы отомстить мрази. Затем еще раз, и о, как была сладка это месть, не правда ли? Ну а затем… Владик, ты стал моей марионеткой, хоть и жил я в другом. По-настоящему я управлял именно тобой. Ты убил для меня святошу, а я потом там сам позабавился. Ты уже уничтожен. Твоя душа попадет в ад, но твоя девушка к этому моменту уже захлебнулась в крови или выдрана во все щели! Ха-ха-ха! Самые сладкие места по кускам уже растерзали другие, такие же как ты. Монстры у убийцы. И наконец, ты даже не заметил, как последним ударом убил и своего дружка, его тело двигается только благодаря мне, братец. А доченька твоя…– я долго мечтал об этом, я так злорадно улыбнулся ртом, полным крови, развел театрально руки и сказал: «Она померла только что, просто грохнулась головой на пол. Ты - убийца, братец» . Ох, как я ждал, чтобы насладиться его болью! Да, он замахнулся! Его ярость… так сладка… он ненавидит меня, но еще слаще, он ненавидит себя! Он должен сам покончить с собой…
Ступени обжигали Лену, но она ползла вверх, изо всех сил. Кожа на её руках сорвалась до мяса. Колени до костей оплавились, но она продолжала ползти, даже когда все остальные грешники с лестницы упали. Она взглянула наверх. И срывая голос закричала. Голос ее донесся до вершины лестницы.