— Несомненно, Михаил Адрианович, — поддержал я профессорские надежды, — тем более, количество обучаемых будет намного большим, чем в прошлый раз. А у вас, кстати, не было желания познакомиться с моей методикой поближе? Я готов пригласить вас с собой, думаю, заводоуправление не станет возражать против присутствия столь уважаемого учёного…
— Увы, Алексей Филиппович, — развёл профессор руками, — с огромным сожалением вынужден отказаться. Сами же понимаете, оставить сейчас университет я просто не имею возможности.
— Понимаю, Михаил Адрианович, прекрасно понимаю, — покладисто согласился я. — Но знаете, это затруднение можно и разрешить…
— Каким же образом? — так, пробудить в профессоре надежду у меня получилось, пора развивать успех.
— Видите ли, Михаил Адрианович, — начал я, подпустив в голос тщательно отмеренную дозу сожаления, — проводить подобные занятия в Москве мне, увы, негде. Но я бы мог арендовать аудиторию в университете, разумеется, оплатив все связанные с тем издержки. Или же просить содействия университета в найме какого-либо иного приспособленного для учебных занятий помещения. Тогда для вас, как, впрочем, и для любых иных желающих профессоров, станет возможным непосредственное наблюдение за ходом обучения.
— Хм, вот как? — профессор ненадолго задумался. — А ведь и правда, мои коллеги тоже наверняка проявят интерес к вашим занятиям. Да и диссертация ваша станет для них более понятной, что немало поспособствует и её будущей защите… Давайте поговорим об этом по вашем возвращении в Москву? Я же со своей стороны обещаю вам всяческое содействие в разрешении дела.
Я в самых учтивых выражениях поблагодарил профессора и ушёл от него вполне довольным. Под университетскую вывеску, пусть и относящуюся только к помещению для занятий, набрать учеников мне будет проще. А что за вывеску придётся заплатить, так те самые ученики мне расходы и возместят. Нет, определённо, сотрудничать с профессором Маевским мне нравится!
Успел я встретиться не только с Маевским, но и с Леонидом, и с Крамницем. Царевича я попросил передать государю, что в Москву вернусь через неполных два месяца, и если до того Палата государева надзора наконец-то закончит поиски личных связей между получателям казённых денег и теми, кто их выдаёт, то результаты прошу до моего возвращения придержать. Леонид сказал, что царь о моём отъезде знает уже, князь Романов успел доложить, и всё понимает. Что ж, тем лучше.
Крамницу я наконец-то высказал свои соображения по поводу интереса Данилевича к чтению. Раньше как-то недосуг было за другими новостями, да и сам я свои догадки не раз проверил и перепроверил, чтобы ненароком не ввести Ивана Адамовича в заблуждение. В общем, сложилось у меня впечатление, что древности интересовали Викентия Васильевича исключительно в рассуждении их стоимости, о чём я Крамницу и сказал.
— Очень на то похоже, — подумав, согласился пристав. — Да и у антикваров Данилевич тоже цены узнавать пытался… А вам, Алексей Филиппович, не кажется, что он собирался обокрасть мужа своей любовницы? У самого-то Данилевича мы никаких древностей не нашли.
Вот что значит профессионализм! Обдумав догадку Крамница, я в ней никаких особых изъянов не нашёл, о чём приставу и сказал. Иван Адамович загорелся было желанием провести у Ташлина обыск, а потом долго и вдумчиво допрашивать приказного советника по его результатам, но я ему напомнил, что пока следует с этим повременить — во-первых, подождать окончания расследования Палаты государева надзора, во-вторых, постараться без обыска накопать на Ташлина побольше, чтобы Палата государева двора не ставила губным палки в колёса, когда те возьмутся за не последнего в ней человека всерьёз. Не скажу, что Крамницу моё предложение понравилось, но он всё-таки с ним согласился. Что ж, все свои московские дела я привёл в относительный порядок, теперь можно и в Тулу собираться.
…Тула встретила нас морозной и по-настоящему зимней погодой. Стоило, спрашивается, ехать почти двести вёрст на юг, чтобы из зимы в зиму же и попасть? Однако мёрзнуть не пришлось — нас уже ждал тёплый экипаж. Управляющий заводом генерал-поручик Николай Евграфович Тренков выделил нам с Варей дом в небольшом квартальчике на краю завода, Ивана поселили в том же квартале, в доме побольше, в меблированных, естественно, комнатах. Позже я узнал, что в тех же домах живёт и заводское начальство, и туда же селят всех прибывающих для каких-либо временных дел на заводе. Надо Самойлову идею подсказать, в Александрове нам бы такое не помешало. Правда, земли, уступленные тестем, мы уже почти все застроили, но, возможно, удастся выкупить под строительство участок в самом городе.