— Правильно сделал.
Министр опять резко вдохнул, как будто собирался возразить, а потом так же резко оборвал себя, как будто не считал это разумным. Но хотел, она видела. Сделав несколько медленных вдохов, он ровно сказал:
— Вы на мой вопрос ответите теперь?
Она молча взяла телефон, открыла фотографию Миланы и показала:
— Второй Призванный — моя лучшая подруга.
Он не выглядел удивлённым. Она подождала реакции, не дождалась и спросила:
— Как давно вы в курсе?
— Я узнал сегодня.
Она убрала телефон, он помолчал и тем же тоном добавил:
— Это не ответ на мой вопрос.
— Это ответ.
— Вы недовольны тем, что это она?
— Да.
— Почему?
— Я думала, это папа.
— И?
— И всё.
Повисла тишина, Вера смотрела на свечу, министр смотрел на Веру. Потом осторожно сказал:
— Вы хотели бы своему отцу такой судьбы? Чужой мир с плохой медициной, оторванность от семьи и привычной жизни, положение раба?
— Нет. Я эгоистично хотела всего только для себя — чтобы в этом сраном чужом мире с плохой медициной у меня была семья, которая могла бы за попытку обращаться со мной как с рабом настучать всем обнаглевшим по башке ракетой. А не получилось. Всё, можете обращаться со мной как хотите, ракета по вашему дому не прилетит, живите спокойно.
Она закрыла лицо руками и опять разревелась уже без малейшей надежды когда-нибудь остановиться, беречь уже было нечего — Кайрис отчитается письменно по каждой её мысли, у неё вообще ничего личного и сокровенного в этом мире нет, даже мыслей, всё нараспашку, всё расковыряют и изучат, и будут использовать против неё. Желание выйти в окно сдерживалось только тем, что она по опыту знала, что это её не убьёт, даже над смертью своей у неё нет власти.
Министр погасил свечу, долго сидел молча и без движения, потом положил ладонь Вере на плечо, она от неожиданности замерла, он тихо сказал:
— Вера... Хочешь — верь, хочешь — нет, но я тебя понимаю.
Она усмехнулась, не поднимая головы, он сжал её плечо сильнее, сказал с невесёлой иронией:
— Я знаю, что ты не поверишь, но попробуй. Однажды давным-давно я уехал в храм без двух минут кронпринцем, а вернулся безродным сиротой, который никому не нужен и всем мешает. Я был настолько в шоке, что не знал, за что хвататься, чтобы хоть немного прийти в себя и осознать реальность. И единственный человек, который мне всегда в таких ситуациях помогал советом, поддержкой, деньгами, властью и самим своим существованием, лежал мёртвый в холодильнике патологоанатома и спасать меня не собирался. Радуйся, что твои хотя бы живы. И живи дальше.
— Спасибо, так и сделаю. И как я сама не додумалась? Да вы гений.
Он тихо вздохнул:
— Я же говорил, ты не поверишь.
— Хотите, я вам расскажу то, во что вы не поверите?
— Давай.
— Когда я наклонилась над водой в Павильоне Размышлений, на меня из-под воды посмотрел кто-то, кто там живёт. Потом ладонью по щеке меня погладил и спрятался в глубине.
— И что здесь такого невероятного?
«Дзынь.»
Она горько рассмеялась, вытерла лицо рукавом и посмотрела на министра прямо — он врал, она знала об этом, а он не знал, что она знает — видимо, об этом Кайрис в отчётах умолчала.
«А ещё он опять надел амулет. Теперь он замаскирован куда лучше, я даже не сразу заметила. Он не оставил своих попыток. И никогда не оставит.»
На лестнице опять заскрипели шаги, в дверь тихо постучала Кайрис, приоткрыла и жестом показала министру подойти. Он посмотрел на неё недовольно и приказал:
— Говори.
Кайрис посмотрела на него как на барана, размахнулась и швырнула что-то ему в грудь, раздражённо прошептала:
— Я ухожу на базу, буду нужна — вызовешь.
— Иди.
Она развернулась уходить, потом развернулась обратно и прошипела тоном «я была права, а вы все идиоты»:
— Она знает про амулет.
Министр посмотрел на неё с намёком, что ей пора, Кайрис махнула рукой и исчезла.
Вера перевела взгляд на министра, он смотрел в сторону и вертел в руках что-то маленькое, Вера не понимала, что это. Усмехнулась и отвела глаза, стала вытирать лицо, сказала куда спокойнее:
— Пойду умоюсь. И спать я всё-таки буду там, тут мокро.
— Вера, подожди. Я сниму, хорошо, — он отодвинул край нижней рубашки, достал амулеты и наклонился ближе к свече, пытаясь рассмотреть их, нашёл один, снял и бросил в угол комнаты.